Белый брат Виннету

Сволоу встретил меня радостным ржанием и принялся тереться головой о мое плечо, а я рукой трепал его гриву: с тех пор как он вынес меня из моря пламени, я еще сильнее полюбил его.

Внезапно конь фыркнул и я оглянулся. От костра кто-то приближался ко мне. Это был Гарри.

– Извините, если я помешал вам, – произнес он с неожиданным смущением в голосе. – Мне хотелось поблагодарить Сволоу за то, что он спас меня. Я обязан ему жизнью.

– В самом деле? Мой конь к вашим услугам. Но мне не хотелось бы смущать вас своим присутствием, поэтому – спокойной ночи.

Но не успел я сделать несколько шагов, как Гарри позвал меня:

– Остановитесь, сэр!

Он подошел ко мне и с дрожью в голосе, не скрывая волнения, сказал:

– Я обидел вас, простите меня.

– Вы не можете меня обидеть, – ответил я холодно. – Чтобы обидеться, мне придется стать с вами на одну доску. Самое большее, на что вы можете рассчитывать, – снисхождение.

Прошла целая минута, прежде чем он нашелся что ответить.

– Простите мне мою ошибку, – выдавил он.

– Людям свойственно ошибаться, поэтому мне нечего прощать вам.

– Я постараюсь больше не пользоваться вашей снисходительностью.

– Однако я, несмотря ни на что, готов предоставить ее вам в любую минуту.

Я снова попытался уйти, но Гарри остановил меня, положив руку на плечо.

– Вы дважды за одну ночь спасли жизнь моему отцу. Я хотел поблагодарить вас за это и сказать, что вы имеете право на самые резкие слова. Я узнал ваше имя, и мне рассказали о ваших заслугах.

– Любой вестмен сделал бы на моем месте то же самое. А что касается заслуг, то есть люди, у которых их несравненно больше, чем у меня. Не смотрите на случившееся сквозь призму сыновней любви.

– Раньше я был несправедлив к вам, теперь вы несправедливы к самому себе. Неужели вы так же относитесь и ко мне?

– Ну уж к вам-то я никогда не относился несправедливо.

– Тогда разрешите обратиться к вам с просьбой.

– Сколько угодно.

– Если я совершу что-то плохое или недостойное, браните меня, но не говорите о снисхождении. Прошу вас.

– Согласен.

– Спасибо, сэр. А теперь давайте вернемся к костру, пожелаем всем спокойной ночи, и я провожу вас в отведенные для вас покои. Лучше лечь пораньше, завтра надо встать с рассветом.

– Зачем?

– Я поставил капканы на бобров у Бифока и приглашаю вас пойти со мной за добычей.

Он провел меня к пещере, приподнял полог из шкур, пропуская меня внутрь, и зажег свечу из оленьего жира.

– Здесь вы можете спать, не опасаясь, что проснетесь с ревматизмом или насморком, – сказал он.

– Вы считаете, что я настолько изнежен, что на свежем воздухе начинаю чихать и кашлять?

– Что вы, сэр! Но дело в том, что ночи в долине холодные и сырые, а мне хотелось бы, чтобы вам у нас было удобно. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Спокойной ночи!

Он подал мне руку и вышел, дружелюбно улыбнувшись на прощание. Оставшись один, я внимательно осмотрел мое пристанище, напоминавшее скорее монашескую келью. Это была не естественная пещера, как мне вначале показалось, а вырубленный в скале человеческой рукой грот. Каменный пол был устлан шкурами, у стены стоял сколоченный из толстых бревен топчан с ворохом шерстяных одеял. На колышках, вбитых в трещины гранитных скал, висели охотничьи принадлежности. Судя по всему, Гарри уступил мне собственное жилище.

Огромная усталость, внезапно навалившаяся на меня, была главной причиной того, что я остался в тесной келье: тот, кто привык к бесконечному простору прерии, с трудом переносит тюрьму, которую люди гордо именуют домом.

В пещере было тихо, поэтому я спал как убитый и проснулся позже, чем обычно, да и то меня разбудил чей-то голос:

– Сэр, я готов подумать, что подушка и одеяло вам милее доброй охоты. Но учтите, что дичью, съеденной во сне, сыт не будешь.

Я вскочил на ноги и, еще не отойдя от сна, с недоумением уставился на человека у входа в пещеру. Это был Сэм Хокенс в полном трапперском снаряжении.

– Через минуту я буду готов, дорогой Сэм.

– Поторопитесь, маленький сэр уже давно ждет нас и горит нетерпением показать вам свои угодья.

– Вы идете с нами?

– Придется, чтоб мне лопнуть. Мальчику не по силам тащить на себе все снаряжение, а Олд Шеттерхэнд не вьючное животное.

Гарри ждал нас у выхода из долины. Сэм забросил на спину полдюжины капканов и поспешил к мальчику.

– Мы идем пешком? – спросил я.

– Разве ваш конь умеет ставить силки или ловить бобров на дне реки? Надо поторапливаться, чтобы успеть вернуться до обеда, иначе нам придется поститься до вечера, – ответил Сэм. Он был все такой же неунывающий шутник.

– Но мне надо напоить лошадь!

– Не беспокойтесь, Гарри уже все сделал.

Его слова обрадовали меня: Гарри позаботился о моем коне, а тем самым и о его хозяине. Да, Олд Файерхэнд сумел объяснить сыну, какого обращения я заслуживаю.

Когда мы уже направились к выходу, к нам подошел Виннету.