Белый Бурхан

Разложив веером двенадцать новеньких десяток, принесенных приказчиком Яшкой от Игнатия Лапердина, отец Капитон удрученно думал о том, что купец-кержак охотно швыряет деньги, оплачивая свой страх, рожденный реальной угрозой. А когда была прямая нужда храму помочь и Бересте, и пальцем не шевельнул! Что это - очередная причуда человека, которому некуда деньги девать, или первый робкий шаг примирения с православием? Предпочтительнее было бы второе, но - вряд ли! Кержацкие корабли от страха чаще огнем полыхают, чем смиренно к паперти идут...

Остановилась попадья Анна за спиной, сопит. Что за манера, ей-богу! Надо что - спроси голосом, чего в ухо-то дуть?

- Что тебе, матушка, надобно?

- Боюсь я этого Брюхана, Капитоша! А ну и тебя привезут, как отца Лаврентия, убиенным по дороге басурманами?

- Нет, матушка, меня так не привезут... Широков сам себя запутал в окаянстве, за что и поплатился гневом отца Макария, а засим - и головой! Потому в лукавство непотребное влез... Православию сейчас, матушка, нужны не апостолы и пророки, а ломовые лошади!.. Иди, матушка, читай свои романы и не мешай мне думать.

Попадья ушла.

- Распечатал я эту кубышку или еще не распечатал?-вопросил отец Капитон вслух.-Похоже, токмо крышку поднял на Вершок...

Белого Бурхана и хана Ойрота отец Капитон не боялся-с ними и без вмешательства местных приходов управятся. Надо думать не о том, что завтра или послезавтра закончится в Теректинских горах, а о том, как жить дальше!..

Для зачину - в Чемал, благочинный округ, надо пробиваться! Не конским скоком к митре идти, как того хотел Широков, а ползком, по вершку в год! Вершок к вершку- аршин, аршин к аршину - верста... Ползком, тихо... Побьют самооборонцев Лапердиных - перекрещенцы будут! Побьют нехристей вместе с ханом Ойротом - новообращенцы явятся!.. Судьба - не конь, кнутом ее не гонят...

Иерей сдвинул веер десяток, сложил их в стопку:

- Зело борзо!

Никаких ружей он, конечно, закупать не будет. Ружей и у прихожан хватает. И у солдат их довольно, и полицейские их сыщут, ежли нужда придет!..

Отец Капитон выдвинул ящик стола и смахнул в него деньги. Потом подумал и повернул на два оборота ключ.

Игнат благословлял своих сынов на христианский подвиг, глаголя зычно и со слезой во взоре:

- Озаботил нас окаянный бог Бурханов и его поганый хан! Не потому, что они грозны есть и несокрушимы, а что подняли головы свои калмыки из орды! Сами зрите, как они предерзостно ведут себя, забыв, кто их благодетели в этих нищих горах... Смутив их ум и души, сей сатана, сам того не ведая, близит их погибель страшную! О геенне огненной я уже и не говорю... Но пока суд да дело - надо стать охраной своей не только всего хозяйства нашего и выпасов, но и предать искоренению саму подлую думку их о вольготности разбойной!.. Ты, Феофил, главой будешь, а Серапион - твоя правая рука во всем! Берите всех русских в деревне и ведите их в ту долину, где собирает хан Ойротов свой вонючий сброд! Бейте их без страха в душе! Все грехи ваши я один беру на себя, своей седой головой клонюсь до полу Спасу нашему... Аминь.

Истово перекрестившись по семь раз кряду, сыновья молча уставились на отца. Потом подал голос Серапион:

- А с Винтяем и его людями как нам быть? На одно дело идем!.. За одной с ним смертью! Может, замиримся

пока?

- Время такое, что не до распри нам поганой, - поник отец головой, шевельнул длинными желтыми пальцами, лежащими на коленях, выдохнул тяжело:-Держитесь пока рядом, не мешайтесь, не поганьте чистых душ своих!.. А на прямой мир с Винтяем - запрет кладу! - Он поднял голову, сморгнул мелкую слезинку. - Да поможет вам Спас!

Повинуясь взгляду мужа, поднялась Ульяна, размотала длинную холстину, выпростав из нее крохотную медную иконку. Поцеловала ее, протянула Игнату. Тот высоко поднял иконку в руке, где она почти утонула, сказал с дрожью в голосе:

- С этим ликом Спаса пришел в горы алтайские прадед, давший корень всему нашему роду-племени! Спас провел его через все беды. Проведет и вас... Прими, Феофил, святыню нашу, на груди запрячь, у сердца!-Повелительным жестом Игнат уронил на колени сыновей, встал сам. - Господь наш милосердный, к тебе молитва наша: оборони от супостата, хулителя и осквернителя веры христовой! Дай сил и духа нам для оборенья того вора пришлого и присных с ним! Дай крепость рукам и телу нашему, сделай неранимыми и несрамимыми их в успеньи светлом!

Самодельную молитву отца подхватили сыновья, выговаривая старательно каждое слово:

- И пусть низвергнется вор тот в геенну огненную!

- И пусть падет позор и стыд на все дело его, а бренное тело его засыплется прахом смердящим и пожрется червем поганым!

- И до седьмого колена пусть будет проклят род его!

- И позабудется пусть на веки вечные его имя!

Глава шестая

ИСПОЛНИТЕЛИ ВОЛИ НЕБА

Ыныбас отер пот и сел поудобнее на мокрой и скользкой коже седла, не решаясь поторопить коня плетью... Скоро Чемал, где есть друзья и знакомые. Аилы, юрты, избушонки. Два-три каменных дома, два-три пятистенника, крестовый дом, опять аилы... Может, подойти?

- Антраш дома, Диламаш?