Белый ферзь

Ничего. Ничего не случилось. Я вернусь, наверное, не позже, чем через неделю. Это максимум. Справишься без меня на Совете? Если что, затыкай сразу этого… Ты понял, о ком я? Сам на рожон не лезь, но затыкай. Мягко.

Да я ему сразу – бац!

Мягко, Бац, мягко…

(Бацалева среди своих и прозвали Бацем не столько по усекновению фамилии, сколько по простоте его инструктажей перед спаррингами: «Ты давай без всяких этих самых! Ты ему сразу – бац! А потом снова – бац! И все»).

Ю-Дмич! Вы будете – у нас завтра небольшой…в общем, сбор. Токийским составом.

Нет, ребятки. Меня не будет.

А как же мы?

А вы все так же. С вами пока Бацалев будет… Никто не видел сегодня Ильяса?

Здесь где-то. Сейчас найдем!

Да, отношения в Федерации далеки от идиллических. И логика у, так сказать, отдельных товарищей по татами – «синяя». Но даже будь ты иссиня-логичным, побережешься быть причастным к исчезновению жены сэнсея. Именно потому, что очень хорошо знаешь сэнсея – не то что некоторые, причастные к исчезновению жены сэнсея. Они, эти некоторые, просто не уяснили всех последствий – и когда ЮК найдет этих некоторых, то не станет, подобно лорду Яме, зачехлять копье. Так что, сколь бы ни копошились в извилинах менее удачливых, более завистливых коллег по Федерации черные замыслы, – на ТАКОЕ никто из них не рискнет. Жизнь дается человеку один раз, и прожить ее надо. И желательно как можно дольше растянуть по времени.

Колчин ЗНАЛ: это – не здесь, это – не отсюда.

А Ильяс… Виноват маленько Ильяс. Но не в ТОМ. Да и задолжал ему Колчин, помнится, позавчера. Надо бы рассчитаться. Нет-нет, никакого подтекста! Сатдретдинов, помнится, с трактористом расплачивался, с гаишниками. И на дорогу Колчину дал десятку. А «девятка», знаешь ли, Ильяс, пока не готова. Там все несколько серьезней. Дверца дверцей, но и двигатель заодно решили перебрать. Не возражаешь, Ильяс? Это на неделю, не меньше. Но и не больше. Ты меня слушаешь, Ильяс, у тебя не будет возражений, Ильяс? Отлежишься с недельку дома, ногу подлечишь, а то куда тебе с такой ногой за руль, да? Вот разве на заднее правое сиденье, но тогда за руль кого-то надо сажать. Если Колчин за рулем посидит, Ильяс, ты как? Вот и хорошо, вот и отлежись… Я тебя сейчас на «мазде» до дома подброшу и – отдыхай. Ничего-ничего, мне, ты же знаешь, по пути…

И был вечер.

И было утро.

И был день.

И опять стал вечер.

Вечером майор-полковник Борисенко громко зазвал-таки Колчина на вчерашнюю утку. И Колчин принял приглашение. И они просидели допоздна у Борисенки, где не было «жучков».

Утром дважды еврей Штейншрайбер дождался Колчина, явившегося, как он и предупредил, без звонка. И они просидели до полудня.

Днем бывший папа О, он же нынешний Баймирзоев, принял Колчина за закрытыми дверями, как это у них повелось, и имел с ним длительную беседу.

Вечером режиссер-производственник Брадастый пересилил самолюбие и первым набрал колчинский номер, а ЮК к тому моменту уже вернулся в дом. И Брадастый сделал Колчину предложение, от которого Колчин не мог отказаться. Долг платежом красен, да.

К черту подробности. Так, кажется, выразилась некая дама из некоего анекдота. А вообще-то подобные вольности – отнюдь не вольности, а строгое следование той же китайской литературной традиции. Вот, к примеру, танская новелла полуторатысячелетней давности – «Дочь Повелителя драконов». И автор, Ли Чао- Вэй, долго и подробно описывает каждую вроде бы мелочь: «В годы правления Ифэн конфуцианец по имени Лю И держал государственные экзамены, но потерпел неудачу…». И так во всем. Верьте на слово, абсолютно неважно для истории, что «в годы правления Ифэн», что «конфуцианец», что какие-то «государственные экзамены», что еще и «потерпел неудачу». Главное, дочь- то как? Которая дочь дракона! A-а, будет, все будет. А пока послушайте песни, которые пели Повелитель драконов, Повелитель реки Цяньтан и какой-то Лю. Они все изрядно выпили на пиру, и каждый – в свою дуду: «Небес лазурный океан, Безбрежные земные дали. Как мы могли из дальних стран Проведать о ее печали?..». И так далее. Длинные песни. А дочь-то как? Которая дочь дракона?!! Сейчас-сейчас. А пока оцените роскошь подводного драконьего дворца: «Колонны были из белого нефрита, ступени из изумруда, ложа из коралла, ширмы из хрусталя, притолоки из резного стекла, пестрые балки отделаны янтарем. Невозможно описать удивительную и таинственную красоту дворца». Невозможно – и нечего тогда описывать. Ан… традиция. Китайская литературная. И вдруг! Побежали-побежали-побежали, проскакивая мимо: здесь неважно, чего тут рассусоливать! то есть, пардон, важно, конечно, однако не будем рассусоливать: «Они отправились на озеро Дунтин. Там их встретили с большим почетом. Но об этом рассказывать не стоит». Не стоит – и удовольствуйтесь. Китайская литературная традиция.

Впрочем, как раз по поводу «отправились», пожалуй, надо поподробней – об этом рассказывать стоит.

Они отправились на озеро Неро. Там их встретили с большим почетом…

Озеро Неро. Ярославская область. Собственно, не на озеро Неро как таковое они отправились, а именно в Ярославль..