Белый фронт генерала Юденича. Биографии чинов Северо-Западной армии

Это было знаменательно для окончания всего нашего предприятия, — работа, огромное напряжение воли, героизм, жертвы людьми, разгром Красной Горки после чудовищной, неслыханной артиллерийской дуэли, оставление ее всем гарнизоном, наступление Юденича, близость завладения Петроградом — все это запуталось в паутине сложных человеческих и международных политических отношений <...>.

Остались лишь могилы расстрелянных заложников и убитых в братоубийственном бою.

Библиотека-фонд «Русское Зарубежье». Архив Л.Ф. Зурова. Папка 4-13. Л. 43-65.

В. Гусев. Восстание на «Красной горке»: первый день

<...> Около четырех утра, когда все еще спали, по рабочему городку пробежал человек. Он неистово размахивал руками и что-то кричал. Никто не мог разобрать — что он кричал, но все ясно почувствовали необычное. Откуда-то сразу выполз слух: «Арестован фортовой комиссар!» Никто не мог дать отчета, кто сказал первый. Вероятно, просто все вслух подумали. Сразу ощутили его правду, но никто не хотел верить. Сейчас же приполз второй: «Пулеметчики берут в постелях и разоружаю коммунистов». Переносить неизвестность больше стало невыносимо. Бросились к телефону. Артиллерийский городок — «мозг» форта — не отвечал. Разбудили нашего комиссара. Он бешено ворвался в штаб, вырвал трубку... Форт ему дали. Главный комиссар отвечал, что все спокойно. Мы ясно ощутили неправду ответа, но комиссар успокоился. Все же он велел привести отряд в боевую готовность, вызвал командира. Слухи не унимались. Мы узнали, что перестал действовать ночной пропуск. Комиссара обходили, с ним избегали говорить, но все приказания исполнялись быстро и точно. Отряд проснулся. Телефон снова перестал работать. Выслали людей для исправления линии. Командир сам не пришел. Явились два инструктора — В.Н. Крюков и М.В. Юркевич в полной боевой форме. Разговор не ладился.

Со стороны артиллерийского городка показался небольшой отряд с двумя трехдюймовками и пулеметами. Все насторожились. Вышли из штаба. Узнали своих: помощника коменданта с пулеметной командой.

Комиссар выстроил отряд. Стали ждать. Двигались медленно. Не доходя полторы сотни шагов, задержали пулеметы, орудия оставили ранее. Помощник коменданта с улыбкой подошел к комиссару: «Форт перешел к белым. Комиссары и коммунисты, сдайте ваше оружие!» Все замерли. Гайдаленко отстегнул кобуру и подал ее Лощинину. За ним то же самое проделали другие. Лощинин обратился к нашим инструкторам: «Постройте тех, в ком уверены, остальных поведу я». Юркевич и Крюков разбили два взвода. «Возьмите пулеметчиков. С ними — на Ораниенбаумское шоссе в заставы». Никто ничего не расспрашивал. Слова роняли скупо. Лощинин увел арестованных. Юркевич взял оба взвода в заставы. Остальные возвратились в штаб. От командира по телефону сообщили, что башенные батареи перевели орудия на Кронштадт. Вздрогнули стены. Поймали слухом характерный звук выпущенного снаряда. Второй... третий... Это было предупреждение Кронштадту. Срок ультиматума о сдаче истекал в три часа дня.

Передавали новости. Комендант, объезжая заставы, объявил о переходе на сторону восставших двух ближайших фортов Кронкрепости: Обручева и Тотлебена. По радио извещены Гельсингфорс и Ревель. Все части сухопутной обороны форта арестовали своих комиссаров и коммунистов; все они (около трехсот человек) под караулом на групповой. Узнавали подробности. Форт перешел без сопротивления. Главного комиссара действительно подняли с постели. Остальные беспрекословно дали себя арестовать. С утренним шестичасовым поездом прибыл на форт карательный отряд в 150 человек. Помощнику коменданта и его пулеметчикам удалось захватить и обезвредить их, не сделав ни одного выстрела. <...>

Гусев В. Три дня «Красной Горки» (К пятилетию 1919-1924). Библиотека-фонд «Русское Зарубежье». Архив Л.Ф. Зурова. Папка 4-10. Л. 5-6.

Из писем К.И. Дыдорова св. кн. А.П. Ливену

21 июля 1919 г. Нарва.

Ваше сиятельство, сегодня видел генерала Юденича, но ничего реального от него не получил. Доложил ему, что общее настроение на фронте хорошее, на зато полное недоверие к нашим союзникам, а потому надо как можно скорее фронту помочь материально. Крайняя и почти нетерпимая нужда здесь в следующем: обувь, деньги, табак, белье, мыло, сахар, обмундирование, вооружение, снаряжение, походная кухня и карты.

Сказал ему я это твердо, но он пока что почти беспомощен. Во всяком случае, пока что нам, избалованным германцами, здесь нелегко.

На этой почве у меня вчера была стычка с капитаном Брей, который назвал меня чуть ли не германофилом, но это сгоряча. Я думаю, что он верит, что я только русский и измотался, желая добра Родине и всему русскому. Предлагал ему бросить затею перевозить нас морем, но как удастся ему нас перевезти железною дорогой — не знаю.

С эстонцами здесь то же, что и с латышами, — затруднения.

Сейчас 12 часов 40 мин. дня, получил какое-то сведение, что наши 20 числа отправлены из Либавы сюда, но факт ли это, не ручаюсь.