Белый город

– Хорошо, но каким образом это будет осуществляться на практике? Каково будет распределение бюджета? – наконец, спросил он.

«А дождь все-таки пошел, – внутренне ликовал Сергей. – Теперь не упустить бы удачу».

– Потребитель хочет покрыть определенную долю расходов, он вводит сумму и наименования расходов в своем профайле (анкете) на web-сайте проекта. Исходя из этой цифры и заполненной анкеты, компьютер автоматически определяет, сколько и какой рекламы ему необходимо загрузить в свои сны. После того, как его персональный план составлен, потребитель подтверждает свое участие в проекте и переходит к сеансу видео-гипноза. В рекламный бюджет закладываются расходы потребителей плюс наша прибыль плюс затраты на раскрутку Интернет-ресурса. Стандартные прайс-листы могут быть разработаны по результатам исследований первых анкет с web-сайта проекта. Естественно, мы будем вводить возрастные ограничения на рекламу алкоголя, табака и других вредных для здоровья товаров.

Уверенность в близкой победе сделала его выше ростом. Теперь Сергей сам чувствовал себя удавом, на которого с придыханием смотрят кролики, более того, он даже знал, кого из них первым проглотит на завтрак.

– А с точки зрения законодательства – не нарушаем?

В голосе председателя уже звучал ответ «да», но многолетний опыт ведения бизнеса диктовал предварительно изучить все детали.

– Если потребитель дает нам согласие на просмотр рекламы, а он его дает, если хочет, чтобы мы оплатили его расходы, то мы вправе рекламировать ему все, что угодно. А халяву, как известно, любят все, – широко улыбнувшись и расправив плечи, Сергей положил перед председателем довольно внушительную папку с документами. – Вот здесь все необходимые документы по проекту, патентное свидетельство и бизнес-план на год.

Председатель, бережно взяв в руки папку, поднял на него глаза: взгляд лучился отеческой теплотой и плохо скрываемой гордостью за приемного сына, выращенного в родных стенах корпорации. Начальница Сергея судорожно сжала в руках чашку, не смея поставить ее обратно на блюдце. Она не могла не услышать гонг опасности.

– Хорошо! Назовите вашу цену за то, чтобы отныне технология принадлежала корпорации?

– Место в Совете директоров, карт-бланш на формирование команды под данный проект, пятнадцать процентов с каждой сделки… И личный угловой кабинет на последнем этаже здания.

На звон разбившейся вдребезги об пол чашки (начальница все-таки выронила ее из рук) никто не обратил внимания, все были поглощены рождением нового божества корпорации в частности и перестановкой на пантеоне богов в целом.

– Вы – честолюбивы, но в бизнесе это необходимо, – поощрительно улыбнулся председатель. – Если метод, о котором вы только что рассказали, действительно будет работать, то вы заслуживаете того, что просите. Но для начала нам необходимо тщательно изучить все предоставленные вами документы, проконсультироваться со специалистами и еще раз все обсудить на закрытом Совете директоров, только членами высшей лиги. В общем, сегодня у нас среда… – он оглянулся на календарь на стене, – решение будет в понедельник. На этом предлагаю собрание считать закрытым.

Из переговорной Сергей выходил один, позади всех. Отныне больше никто из них не осмелится заговорить с ним первым и, уж тем более, панибратски хлопнуть по плечу. Победу празднуют в одиночестве.

Он неспеша прогулялся по длинным коридорам последнего этажа с высокими потолками и окнами. Впервые за много лет взгляд отрешенно бродил по крышам близлежащих домов, улицам, проспектам. С высоты здания город казался почти игрушечным. Крыши домов пестрили рекламными установками, тротуары прятались за рекламными щитами, казалось, кто-то опустил яркие разноцветные жалюзи.

«Как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени[3]», – задумался Сергей, изучая панораму города.

* * *

Здесь должно быть что-то лирическое, но я ничего не помню. Акварельный набросок юности, дождями времени размытый настолько, что трудно угадать, что именно на нем когда-то хотел изобразить художник. Сплошная абстракция. И лишь по-прежнему сквозь прозрачные слои краски просвечивает белый лист неизвестности, перед которым каждый из нас испытывает почти животный страх и так стремится заштриховать, раскрасить его в цвета надежды и определенности. Я накладываю слой за слоем, но картинка не становится ярче, напротив, ей недостает солнечного света и легкости, я пытаюсь исправить положение, пока не дохожу в своем рвении до урезанной палитры. Чем больше цветов ты смешиваешь, тем быстрее рухнешь в серо-бурые будни. Но в акварели не бывает белого цвета, и значит уже никуда не вернуться и ничего не вернуть. Ветер, запертый в комнате, утрачивает способность летать. Из воздуха, запертого в комнате, уходит кислород. Я задыхаюсь и … открываю окна. Счастье всегда зыбко, прозрачно, призрачно, неуловимо, неосознанно и неосязаемо, в противном случае это слово означало бы совсем иное.

Светало. Незнакомец брел им навстречу по набережной, низко опустив голову и поеживаясь от утреннего холода и одиночества.