Белый город, Черный город. Архитектура и война в Тель-Авиве и Яффе

Черное пятно на старых аэрофотоснимках Яффы и Тель-Авива прежде всего важно как свидетельство, поскольку оно проливает свет на Яффу и показывает, какой она была до того, как превратилась в бренд, в общепринятую ложь, в торговую марку или симулякр. Хотим мы или нет, черное пятно – это означаемое Яффы.

Что же касается Тель-Авива, то единственное, что еще напоминает его жителям о городе апельсинов и цитрусовой экономике, когда-то заправлявшей всем регионом, – это «Оранжевый маршрут» – ряд выкрашенных в оранжевый цвет металлических столбиков-указателей, расставленных по всему Белому городу, чтобы туристы не заблудились, переходя от одного баухаусного здания к другому.

Дети Яффы

После Войны за независимость черные пятна Большой Яффы были стерты, а зачищенная территория превращена в городские задворки с хаотичной, убогой застройкой. Все сельскохозяйственные угодья, некогда отведенные под цитрусовые сады, стали местом размещения объектов городской инфраструктуры Тель-Авива, складов или же превратились в промзоны, что было явно расточительным использованием земли. Черное пятно переродилось в Черный город и быстро стало одним из самых запущенных мест в стране.

Большие массивы земли, перешедшие к Государству Израиль, позволили властям осуществить в Яффе целый ряд крупномасштабных проектов: выросли новые многоквартирные комплексы и целые кварталы, больница имени Айзенберга[207] и медицинский центр имени Эдит Вольфсон, огромные промышленные и коммерческие здания вроде «Мерказим» и «Панорамы», футбольный стадион «Блумфилд».

Хотя Яффа до 1948 года была арабским городом, на ее территории тем не менее оставалось несколько еврейских районов:

Колчински, Гиват-Герцль, Шапира, Шафир-Кляйн, Гиват-Моше «А» и «В», Шиват-Цион, Керем ха-Тейманим, Эзра и ха-Тиква. В результате Арабского восстания 1936–1939 годов их жители создали свой представительский орган – Объединенный комитет еврейских районов.

После присоединения Яффы к Тель-Авиву судьба еврейских районов Яффы, которым предстояло стать южной окраиной Тель-Авива, оказалась немногим лучше, чем у палестинской Яффы и ее арабских районов. Если до провозглашения Государства Израиль они были, к большому сожалению, приемными детьми Яффы, то после 1948 года понесли наказание наравне с Яффой и вновь стали приемышами, на этот раз у Тель-Авива. Их историческая и географическая близость к Яффе явно настораживала, и равнодушие Тель-Авива к своим южным братьям главным образом объяснялось тем, что правильнее всего назвать «тель-авивской идеологией». Если перефразировать высказывание американской писательницы Тони Моррисон, основополагающая предпосылка этой идеологии в том, что белая составляющая всегда будет куда важнее еврейской.

На деле это означает следующее: «Белый город» не замечает никого и ничего, что не белое. Когда-то преимущественно ашкеназскому населению Ахузат-Байта было удобно считать преимущественно мизрахский район Махане-Исраэль / Керем ха-Тейманим продолжением арабской Маншии; точно так же и послевоенный Тель-Авив с пренебрежением смотрел на еврейские районы Яффы как на отдаленные, периферийные заставы: может, они и виднеются на горизонте дороги Яффа – Тель-Авив, но явно не считаются частью ментальной географии Белого города. История жилых кварталов Черного города – таких районов, как Неве-Шаанан, Флорентин, ха-Тиква, Эзра и Шапира, возникших на десять лет раньше Белого города или примерно в одно время с ним, – не была вымарана, как история Яффы, на них просто махнули рукой. Не только в плане архитектуры, но и идеологически, географически, экономически и культурно они не удостоились места в более широком сионистском историческом нарративе Государства Израиль.

Даже с крайне националистической точки зрения их сочли не заслуживающими упоминания. И это невзирая на то, что именно удобное стратегическое положение этих районов обеспечило изоляцию и последующее падение Яффы. Основанная в 1936 году ха-Тиква изначально мало чем отличалась от создававшихся в то время поселений типа «Стена и башня», а в мае 1948 года десятки жителей Неве-Шаанана погибли после налета египетской авиации, разбомбившей автовокзал. Однако все это оказалось неважно – такие случаи никак не способствовали деификации Белого города, а потому в муниципальных анналах места им не нашлось.

Удаление чего-либо из истории (как мы прекрасно знаем) всегда рано или поздно получает материальное подтверждение. И довольно скоро главные транспортные артерии южных районов, соединявшие сельскохозяйственные маршруты с садами, оказались в плачевном состоянии. Здания и коммуникации намеренно не ремонтировались, и уникальная городская структура оказалась под угрозой из-за новых инициатив по программе «Эвакуация и строительство», когда площадь возводящегося корпоративного Аялон-Сити пытались расширить за счет южных районов[208].