Белый город, Черный город. Архитектура и война в Тель-Авиве и Яффе

И если Пильц первым мечтательно заговорил о «самом большом в мире вокзале», то именно Карми придал этой мечте форму и характер. Он также позволил себе добавить строительной программе дополнительные измерения, а именно образность, рито рику и масштабность: он предложил разместить на верхних этажах этого самого большого в Израиле сооружения международные автобусные терминалы, а подъезд к ним должен был осуществляться по эстакадам, проходящим вдоль и поперек улиц, в нескольких метрах от балконов близлежащих домов. Подземные этажи предназначались для местных городских автобусов, которые будут въезжать туда с улиц по туннелям. Карми заявлял, что идея была чуть ли не посланием свыше:

«Работая над проектом Центральной автобусной станции, я вдохновлялся библейским образом городских ворот. Это было место, где заседали мудрецы, судьи и старейшины. Сама идея навеяна образом Дамасских ворот в Иерусалиме. Автовокзал должен стать воротами в страну».

Что же касается места расположения автостанции – в южной части Неве-Шаанана, на юге города, – Карми говорил: «Это была данность… Мне предложили участок в 44 дунама в самом центре района, который считался гетто. Первой моей мыслью было расчистить там всё»[218].

И хотя время работы над проектом станции совпало с «бруталистским» периодом творчества Карми, архитектор уверяет, что не собирался делать вокзал из облицовочного бетона. Если посмотреть на фотомонтаж, помещенный в рекламном буклете проекта, мы увидим, что здание на аэроснимках частично сборное, частично литое. Так или иначе на этой фотоиллюстрации пепельно-серый монстр, каким мы его знаем, выглядит абсолютно белым. Годы спустя Карми подхватит и гордо понесет знамя «белой архитектуры», пропагандируя ее в ряде проектов, в письменных и устных выступлениях. И если верить заявлениям, сделанным сразу после открытия новой Центральной автобусной станции, «белая архитектура» всегда была доминирующей в этом проекте: «Автостанция создавалась с мыслью о передовом обществе с белой плиткой и керамикой жилых домов как напоминание о чистоте и идеализме Белого города, который был на этом месте»[219].

Ил. 90. Подъездные эстакады для автобусов, ведущие к новой Центральной автобусной станции, проложены по жилому району Неве-Шаанан. Вид с эстакады. Фото: Рои Боши.

Ил. 91. Одна из эстакад, ведущих к новой Центральной автобусной станции. Вид с улицы Левински. Фото: Рои Боши.

Часть III. Белый город, Черный город и радуга

Все говорят о мире, но никто не говорит о справедливости.

Муки, «Все говорят о мире…» (песня)

Сам принцип архитектуры есть не что иное, как гуманизация пространства.

Из вступления Мартина Бубера к книге Бруно Дзеви «Архитектура как пространство», изданной на иврите

Ил. 92. Обложка журнала, в котором рассказывается об октябрьской интифаде 2000 года. Заголовок гласит: «Если случится война, арабы в Яффе нападут на Тель-Авив». Подзаголовок: «По данным опроса, проведенного Институтом геодезии и картографии, так думают 40 % евреев». Даниэль Дор, «Газеты под влиянием» (Babel, 2001).

История «Белого города» пишется глава за главой, десятилетие за десятилетием: в 1984 году прошла выставка «Белый город», в 1994-м – ряд мероприятий под общим названием «Баухаус в Тель-Авиве», а в мае – июне 2004-го – праздничные торжества по случаю включения Белого города в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО. В очередной раз Тель-Авив чествовал себя – пресса пестрела публикациями на тему наследия Баухауса, про ходили конференции, памятные церемонии, были организованы специальные пешеходные экскурсии. Новость о решении ЮНЕСКО быстро разлетелась по городу благодаря бесконечному потоку каталогов, буклетов, наклеек, объявлений и праздничных приложений к воскресным выпускам местных газет.