Белый город (СИ)

Как же она летает при такой тяжести? Ни крыльев, ни воздушного шара за спиной, чудеса!.. Предупреждение в кишке подсказало очевидный, но просто невероятный ответ. Так же, как и я! Вот как! Таким же колдовством! Только не колдует она, а живёт этим, просто, именно так, существует! Почему фотосинтез не надо считать волшебством, а умение сгруппировать потоки мельчайших частиц…

— Она сдохла!.. Слушай, правда сдохла! Можешь шевельнуть?

Я "шевелю" сквозь стенку. После лицезрения огромного клюва, откровенно боюсь. Если она могла меня сбрасывать, то, может быть, ей убрать защиту — два раза чихнуть? Только сейчас обращаю внимание, что гадина вовсе не чёрная. Она изумрудно — зелёная, с полосами более тёмного оттенка, как у тигра, удивительно красивая и мне становится невероятно жалко истыканное стрелами тело, безобидно лежащее бесформенным комком. И лужа крови растекается снизу как приговор, не надо ничего и шевелить. И так всё ясно. Труп!

— Смотри, осторожней! Здесь может и вторая бегать!

Пашка молодец, бдит. Краем мозга отмечаю, что если первая — самка, то вторая уж — точно самец?! Значит, надо говорить "второй". Впрочем, нашел, о чём думать! Зануда! Надо удостовериться в гибели этой твари, и если рядом есть другие родственники, придётся бодаться. А сейчас я приподнимаю неподвижную тушу и перемещаю её центр тяжести чуть-чуть за край пещерки. Неплохо бы рядом факел бросить, чтобы посмотреть за полётом, но их у нас нет, а светильники я умею ставить только неподвижные, или на самого себя.

Звук падения слышен. Мягкий, негромкий шмяк нескольких сот килограммов громадной медузы. И долгая — долгая тишина. После грохота схватки, уши не сразу привыкают, пока, наконец, начинают замечать звук дыхания и далеких капель воды. Никого нет. Снимаю стенку. Обойдя лужу крови, мы высовываемся на край и долго изучаем горизонты стенок колодца. Никого!

Осмелев, прижимаемся спинами и я переношу нас обоих вниз, на дно трубы, которое всё же есть, несмотря на невероятную глубину. Далеко вверху ёлочной гирляндой светят мои фонари, а здесь тьма сгущается и опять пугает. Наконец, вот оно, самое дно, и первым делом от меня требуется иллюминация.

Она высвечивает нечто, напоминающее невероятно огромный казан застывшего жаркого. Поверхность в целом ровная и почти горизонтальная, как слой жира, из нее мягко торчат булыжники самого разного цвета. Красные, как морковка, черные, как сливы, желтые, голубые всех оттенков. Что-то варилось в этой кастрюле, бог знает, сколько тысяч лет назад.

— Вулкан!

— Понятно, что вулкан! Важно другое! Ты, Пашка хоть знаешь, какие мы безмозглые дурни? Куда нас занесло? Полезли как идиоты, не зная, ни входа, ни выхода, могли погибнуть от этой гадины, а на дне сейчас могли оказаться ядовитые газы! Понимаешь?! Правильно, что Большой Вождь выпроводил нас вон! Всегда находим приключений на свою задницу, хорошо, хоть, никого больше не взяли!

— Не кипятись! Ты можешь орать сколько хочешь, но сам же при первом же случае, сделаешь тоже самое. Был бы повод!.. Меня больше интересует, купец нарочно нас послал?

— Зачем? Ему-то какая корысть?

— Очень простая! Во-первых, монеты! У него сейчас дураки есть, тележку везти, а нам он должен уже два десятка монет. Жжадина!.. А во-вторых, он же трус! Вот и решил отомстить… Хитрый, сволочь! Ты видел, на входе — никаких следов! Там пыль за тысячу лет скопилась. Какой дурак сунется? Наверняка об этой гадине вся округа знает.

— Не такая уж и страшная, если ты её луком…

— Глупый, что ли? Каким луком? Этими прутиками? Да она просто башку себе разбила! Ослепла от твоих фонарей и летела на запах, или на камень твой, вот и врезалась.

— Значит мы втройне идиоты. Мало того, что в ловушку залезли, так ещё и обмануть себя дали. Надо выбираться скорее!

— Успеешь. Пойдём, посмотрим. Кого подбили. Может, хобот отрежем, сожрём, если съедобная. И камни надо отколоть, посмотреть. Бывают полезные.

Таких разумных слов я от друга давно не слышал. Побрели к зеленеющей туше, собирая по ходу разноцветные обломки, но сразу стало ясно, что это не драгоценности, камни напоминают пенопласт, только разного цвета. Пемза.

Около медузы меня опять кольнуло в кишки, но ощущения опасности уже не было. Чем ближе, тем сильнее тикал неизвестный будильник внутри меня самого. Я доложился Пашке. Он сначала долго оглядывал жерло вулкана, а потом начал интенсивно резать тушу, как будто хотел сожрать её сырую.

В его руке блестел маленький воровской ножик, другого он не носил, но, пользуясь им, этот умелец разделал тушу как мясник на рынке. Отдельно вывалились потекли наружу мерзкие внутренности.

— Давай, давай! Смотри! Да не бойся, твои точно такие же! Ищи!.. Я его удавлю, паразита!! Свволоччь хассанская!! Твои бы кишки вот так намотать!!