Белый город (СИ)

Но с военной точки зрения слабый когда-то кордон приобрёл значительную мощь. Усиленные луки позволяли простреливать всё пространство между соседями, защититься от них простым щитом было невозможно, а других у врага пока что не было. Сотня защитников теперь легко могла выстоять против тысячи хассанов. Подземные переходы соединяли все три маленьких крепости, давали свободу маневра, и, в крайнем случае, возможность бегства. Бояться сейчас было нечего.

Двигаясь вдоль тропы, ведущей к границе, разглядели серую шевелящуюся массу и приблизились к ней. Недоумение патруля стало понятно кларонам только тогда, когда они сверху разглядели необычную толпу и чуть не свалились от смеха вниз. Никакого оружия быть не могло у этих чудных хассанов, цель их визита и внешний вид были им очень хорошо понятны, особенно теперь, после встречи с Советником.

Фанатики. Заросшие и оборванные, они ползли на коленях и выкрикивали имя пропавшего принца Изилькея. Движение проходило медленно и спокойно, по четкому алгоритму. Несколько фраз, произнесенных негромким гнусавым голосом, руки взлетают в небо, общее "Алла!", лица опускаются вниз, переползли шагов на десять, и так далее. В лозунгах можно было услышать и про Фалаперга, и про знаменитый медальон, короче всю длинную легенду, нарезанную на куски. Упоминался даже Замок Черного Паука, в который, собственно, и собиралась пройти эта разношерстная компания, объединенная своей непонятной верой.

Непонятной, потому что к общему учению о Едином Боге поклонение одному из родственников падишаха не имело никакого отношения. Но и вреда было трудно ожидать от худых, измождённых фигур с просветлёнными лицами. Так что, поговорив с ними на дикой смеси двух языков, Мишка решил пропустить паломников. Идут себе, и идут. Надвигалась зима и дальше долины фанатики всё равно не продвинутся, мороз выгонит чудаков назад. А там, глядишь, сработает обман, который задуман вместе с Советником и необходимость принятия силовых мер сама отпадёт.

Предупредили пост на кордоне и полетели смотреть новшество, которое сотворил Мастер. Идея была, конечно, земная, но Мишка никогда не задумывался дома, как ходит простой будильник. Помнил отца, с горящими глазами показывавшего тикающий механизм, туго скрученные спирали пружин, колесики с зубчиками и свою невыносимую скуку, когда дело доходило до объяснений. Гораздо интереснее было крутить ручку завода звонка в обратную сторону, отчего будильник жалобно дребезжал и верещал во всю мощь, как кот, которого держат за хвост.

Однако, в новом городе определение времени стало насущной, жизненно важной проблемой. Казарменная жизнь требовала чёткого соблюдения распорядка. Выход патрульных отрядов, работа на стрельбище, в столовой, на всех тренажерах и даже мытьё в бане проходили в строгой очередности.

Но лучи Сияющего, по которым в королевстве планировали события, вместе с каменными реперами создавали порою такую путаницу, что дело доходило до полного разнобоя, ругани командиров и нудного, скучного простаивания отрядов в ожидании своей участи. Стоило одному сбиться и все планы сдвигались. Хуже всего было в пасмурные дни, когда о течении времени говорило только чувство голода.

Мишка выразил общую идею. Она заключалась в словах: "А как бы нам сделать?.. Вот, было бы здорово!" Вся техническая сторона свелась к терминам: "маятник, метки, знаки по кругу, груз"… Даже слова "стрелка" не нашлось в языке иритов! Но Мастер, хмыкнув, покачал камень на верёвке, получил консультацию, что более длинный качается медленнее, и на восьмерик заперся в своей мастерской. Говорили, что и еду ему таскали ученики.

Клароны прилетели к штабу. Каменные часы даже после десятка переделок выглядели, конечно, всё так же ужасно, как и первый образец. Выточенные из твёрдой каменной породы шестерёнки, с зубьями в виде вбитых штырей, маятник, с грузом-болванкой, который специальным зубом долбал затычку, мешающую стрелке двигаться постоянно, жалкое подобие анкерного механизма.

Основной груз висел на веревке, намотанной на толстый вал, и тянул стрелку вперёд. Вместо настоящих часов пока что получились гигантские ходики с одной стрелкой, только без кукушки. Её роль впоследствии взял на себя дежурный, в его обязанности было внесено лупить по звонкой железяке четыре раза за метку, оповещая окрестности сухопутными склянками. Часы стояли на невысокой башенке, сделанной всё из того же серого камня, и эстетикой не отличались.

Каждого дежурного специально обучали высокому искусству. Ночью, перед сдачей вахты он останавливал маятник и вручную наматывал верёвку на вал специальной рукояткой, поднимая груз, а стрелку ставил в ноль. Утром, ровно в одно и то же время по, лучам Сияющего, его сменщик запускал механизм. Получалось, что время зависело от сезона года, тумана и дождя, но это не страшно, главное, чтобы отряды потом не путались на занятиях.