Белый камень

Соорудив свою хитроумную конструкцию, они столкнули импровизированный плот в воду. Решено было для начала вытащить баграми крупный мусор и ветки, а уже потом граблями на волокуше доставать старые водоросли и ил. Работа оказалась значительно тяжелее, чем это представлялось на берегу. Лёгкий плотик не хотел держаться на одном месте. Потом дед Митяй ухитрился привязать его верёвкой к толстой ветке, торчащей почти в середине пруда. Колька зацепил багром за старую автомобильную шину, но сдвинуть с места её не смог.

– Хоть бы ты нам немного помог, всё-таки твой дом чистим. – Взмолился пацан, пыхтя под тяжестью резинового монстра, заполненного илом и грязью.

Неожиданно шина поддалась, и даже как-то сама начала дрейфовать к берегу.

– А ничё, ты крепкий пацан. Вон какую махину вытащил. – Уважительно пробормотал дед Митяй, своим багром, помогая Кольке дотащить шину до мели. Там они спрыгнули на землю и зацепили крючьями за драные борта. От крючьев тянулись длинные верёвки, перекинутые через лебёдку. В две руки, вращая ручку, они кое-как оттащили грязную, полную тины и водорослей шину на край дороги.

Таким же образом они достали ещё штук пять или шесть старых шин и колёс. Потом пришла очередь сломанных веток, сучьев и строительных отходов. Гора мусора росла, конца-края этому не было.

– О! Тётка Марфа спешит. Всё, считай конец работе. Ты, Колюня, помалкивай, я сам с ней буду говорить. Лады?

Колька кивнул головой, и стал выгребать граблями старые водоросли и ил. То ли он уже приловчился, то ли Водяной решил помочь, но работа спорилась.

– Чёй-то вы тут делаете? – Тётка Марфа, руки в боки, стала наступать на деда Митяя.

– Привет, Марфа. И тебе крепкого здоровья. Да вот хочу ещё набрать илу и водорослей. В прошлом году совсем колорады замучили. Думаю, дай добавлю в лунки такую подкормку. Люди говорили, что этим жукам она очень не по душе. Вот, значит, взял в прошлом году, набрал пару тачек, высушил, измельчил до пыли, а когда в этом годе картошку сажал, в каждую лунку по совочку всыпал. Знаешь, ни один жук на куст не присел. Летать летают, а картошку не трогают. Вот думаю, надо бы побольше запасти. Может ещё, в овощи добавлю. А картошка в этом году славная уродилась, самая мелкая как мой кулак.

– Да ты, что? А у меня почти всё эти гады сожрали. Всё лето промучилась, обирая их с кустов. Что ж ты раньше не сказал А ещё, сосед!

– Слушай, так я ж не знал, чем кончится. А если бы не помогло? Вот, Колюне рассказал, так он загорелся бабке своей набрать. Вот вдвоём и работаем.

– Так я тоже себе наберу. Вы всё-то не черпайте, людям оставьте. – Тётка Марфа зарысила домой.

– Ох, и жадная баба. Если где, что-то бесплатное есть, никогда не упустит. Сейчас полсела прискачет. Нам только на руку. Глядишь, к вечеру всё и почистим.

И, действительно, через час уже человек десять с лопатами, граблями и тачками суетились вокруг пруда

– Народ, вы токо сразу на огород всё это не везите. Надо, чтобы оно высохло, потом его потолочь, как следует, и мусор убрать. Остальное можно и в удобрение пустить. – Наставлял людей дед Митяй.

За три дня пруд полностью очистили. Он преобразился до неузнаваемости. Старые камыши вырубили, молодую поросль оставили. Засохшие ветки и сучья спилили. Гуси и утки ходили вдоль берега, с упоением копошась в вонючей жиже. А вода в пруду, между тем стала прозрачной до синевы.

– Гляди, Колюня, какой подарок мы твоему Водяному сделали. – Удовлетворённо произнёс дед Митяй. – Да здесь, и в правду, родник бьёт. Вот дела-а.

Почти все сельчане столпились на берегу, удивлённо разглядывая чудо.

– Дядя Митяй, гляди, белая глина у ракитового куста. Давай из неё ступеньки и мостки сделаем, чтобы воду было сподручно набирать. А ещё, смотри, пруд-то до краёв полный, куда излишек воды девать?

– Глазастый, ты, Колька, и заботливый. Хорошим человеком будешь. – Добродушно усмехнувшись, произнёс дед Митяй. – Ты хорошо придумал про ступеньки и мостки. А излишек воды можно по трубе в низинку пустить, оттуда водица сама в речку дорожку найдёт.

Оставшиеся от летних каникул дни, Колька с дедом Митяем от зари до заката исполняли свои задумки. Полсела наблюдали за их стараниями, но добровольно помогать не вызвался никто. А тётка Марфа взяла на себя обязанность указывать им, что и где, и как делать. Они только посмеивались, не вступая с ней в споры.

В один из последних дней лета, возле них, неподалёку от мусорной кучи, остановился сельский грузовик. Из кабины выскочил председатель, и, не поздоровавшись, начал орать:

– Кто позволил вам тут свои порядки наводить? Что за самоуправство? Это ты, Митяй, себе что ли, обчественный пруд присвоил? Да я тебя в тюрьму посажу, ещё и щенка безродного этому же учишь! Ты мне это прекрати. Ишь, взяли за моду поперёк руководства поступать! Кто тут председатель? Ты или я? А ежели, это я, то засыпай обратно в эту яму мусор. Мы тут дорогу делать будем.