Белый Харбин: Середина 20-х

К этому времени в Харбине оказалось много музыкантов, приехавших из России. Из выдающихся музыкантов того времени отмечу: скрипачи — А. Гиллерсберг, Шифферблат, Трахтенберг, Подушка, Чухалдин; виолончелисты — Шевцов, Ульштейн; флейтист — Демидов; пианисты — Гиллерсберг, Мухлыпин. Приехали и первоклассные дирижеры — Меттер, а потом Слуцкий. В общем, создались все условия для организации симфонического оркестра. Инициативу организации такого оркестра взял на себя Желсоб и, нужно сказать, выполнил свою миссию блестяще!

Был составлен симфонический оркестр из 70(!) человек, и было решено, что он будет выступать пять раз в неделю, а духовой оркестр — два раза… Такое решение вызвало вначале большое недовольство публики — казалось странным, что симфоническая музыка, которая многим почти незнакома и поэтому непонятна, будет исполняться так часто, а привычная и понятная духовая музыка — настолько редко. Однако дальнейшее показало, что решение было совершенно правильным и с далеким „прицелом“ — воспитать любовь к симфонии у самых широких слоев населения Харбина. Если в начале сезона симфонические концерты посещало сравнительно мало народа, то к концу первого сезона число посетителей увеличилось в несколько раз, а в последующие годы любителями симфонии стали уже тысячи. Посещение симфонии стало обычным и в то же время всегда праздничным занятием.

С большим почтением вспоминается элегантный, стройный седеющий дирижер Слуцкий. Блестящий дирижер, неутомимый наставник, он достиг великолепного звучания оркестра; под его руководством были разучены и исполнены десятки классических и современных музыкальных шедевров. Очень запомнился один из симфонических вечеров — бенефис виртуоза скрипача Чухалдина. Под аккомпанемент оркестра был исполнен „Большой концерт“ Венявского, а затем „на бис“ Чухалдин исполнил „Пляску ведьм“ Паганини. Должен сказать, что впечатление от игры оркестра и действительно изумительной игры Чухалдина было потрясающим.

Позднее основной состав оркестра в количестве 40 чел. вошел в состав музыкантов оперного оркестра. Концертмейстером первых скрипок был Трахтенберг, и в связи с ним вспоминается разговор, случившийся много лет спустя и связанный с приездом в Харбин знаменитого скрипача Я. Хейфеца. Трахтенберг рассказывал мне:

„С Хейфецем мы знакомы чуть ли не с детства, вместе заканчивали Петербургскую консерваторию у профессора Ауэра. Встретив Хейфеца в Харбине, я спросил его: „Скажи, Яша, что же, благодаря Ауэру ты стал знаменитым скрипачом?“ Хейфец улыбнулся и ответил: „Нет, благодаря отцу!“ Я рассмеялся потому, что мне был совершенно понятен смысл его слов. Дело было в том, что отец Хейфеца был сапожником и, мало понимая в музыке, твердо знал, что его сын очень талантлив и поэтому должен упорно заниматься скрипкой. Когда же Яша начинал лениться, отец без стеснения „учил“ его сапожной колодкой“.

Вскоре после создания симфонического оркестра произошло еще одно очень важное событие в музыкальной жизни Харбина. Наследники местного богача Скидельского (владельца Мулинских угольных копей) организовали так называемый Квинтет имени Скидельского. В его состав вошли: первая скрипка — А. Гиллерсберг, вторая — Кончестер, альт — Подушка, виолончель — Шевцов, рояль — Гиллерсберг. Квинтет дал в Харбине несколько концертов, художественная ценность которых была очень высокой“.

Политические события, как мы видим, не останавливали культурной жизни Харбина, напротив, возможно, даже стимулировали ее, потому что людям нужна была разрядка, отрешение, что ли, пусть хоть временное, от напряженной повседневности, от этой искусственно привнесенной в Харбин „революции“, что с успехом и давали им различные виды искусства.

В Харбине побывал в это время и кумир русского кино, актер Иван Ильич Мозжухин, впечатления которого от города остались самые благоприятные. Спустя много лет он вспоминал:

„Харбин я хорошо знаю, я там был в 17-м году. В самый разгар революции, перед началом большевизма.

Ездил туда на гастроли с драматической труппой. В России уже голодали, товары исчезали. Приехали в Харбин, там все по-старому, словно и революции в России не произошло. И дешевка на все страшная. Помню, купил тогда одних ботинок 40 пар. Двадцать пудов муки в Россию вывез…“

Свидетельство мэтра русского кино является, по моему мнению, лучшей иллюстрацией к обстановке в Харбине в конце 1917 года…

О чем писали газеты

Проезд политических эмигрантов