Белый Харбин: Середина 20-х

„6 человек политических эмигрантов, по своим убеждениям социал-демократов, возвратились в Россию из Америки (Нью-Йорк) на основании всеобщей амнистии. Среди них — т. Н. Бухарин, редактор нью-йоркской с.-д. газеты „Новый мир“, привлекавшийся в 1909 г. по делу Московского комитета Р.С.Д.Р.П. (по делу 43). Кроме него, среди проехавшихся [? — Г. М.] товарищей еще трое сотрудников помянутой выше газеты… Между прочим, товарищи считают большой ошибкой развивающейся революции, что Временное правительство Гучковых и Милюковых находится у власти, и считают крайней необходимостью свергнуть таковое, для установления подлинно рабочего правительства (диктатуры пролетариата).

Во время разговора с товарищами в Маньчжурии у Бухарина стащили часы…“

(Комментарий журналиста: вот-де, „маньчжурцы“ не могли удержаться…)

Маньчжурия: Газета, посвященная защите интересов рабочего класса и демократии. Четверг, 20 апреля 1917 г.

Постоянно печатавшееся объявление

„Шанхайская городская управа предупреждает всех лиц, что прибывающие в Шанхай европейцы без средств ни на какую работу рассчитывать не могут“.

Секретарь управы Н. О. Лидделл. Вестник Маньчжурии, 1918.

Глава II ГОРОД И КРАЙ, ОТКРЫТЫЕ ВНЕШНЕМУ МИРУ

Некоторые из россиян, приехавших в Харбин и полосу отчуждения КВЖД в годы Первой мировой войны, привезли с собой немалые капиталы и ценности. Отголоски же революционной бури в Центральной России и пусть и кратковременное, но все же установление советской власти в Сибири и на Дальнем Востоке заставили наиболее дальновидных представителей местного капитала, в первую очередь торгового, обратить внимание на Северную Маньчжурию и перенести часть своей деятельности сюда, обеспечивая себе надежные „тылы“. Вместе с тем многие россияне, оказавшиеся в Маньчжурии и без особо крупных капиталов, только благодаря своей энергии и энтузиазму развернули в Харбине и на Линии широкое жилищное строительство и открывали мелкие русские торговые и промышленные предприятия, число которых стало довольно быстро расти.

Такое развитие русской предпринимательской деятельности в Маньчжурии в 1916–1917 гг. и позднее и, конечно, в первую очередь, весьма успешная работа в крае в этот период Китайской Восточной железной дороги создали условия для исключительного долголетнего хождения в крае российской золотой и бумажной валюты, намного пережившей рухнувшую в 1917 г. Российскую империю…

Об этой феноменальной судьбе русских денег в Китае.

Мне давно было известно, что неотъемлемой чертой быта и местного рынка Харбина вплоть до середины 30-х годов были многочисленные меняльные конторы и уличные столики менял-китайцев. Подтверждение я нашел в русской и китайской прессе. В особенности много менялок находилось на Мостовой и Новогородней улицах Пристани. Эти улицы были сплошь завешаны красочными цеховыми знаками данной гильдии: связками медных монет и имитирующих эти связки ребристых столбиков, красными вымпелами и небольшими флажками.

Чем объяснялось исключительное обилие таких менялок?

Тут пришло время рассказать об особенностях денежного рынка Северной Маньчжурии, тесно связанного с русской валютой. Вплоть до 1917 г. здесь имели хождение местный доллар (даян) и русский царский романовский рубль — серебро, золото и кредитные билеты разного достоинства, выпущенные Российским императорским правительством. Причем последние абсолютно доминировали. На русском рубле работала и КВЖД. И, думаю, мало кого интересовало, какой это рубль, он пользовался абсолютным доверием. Русский рубль был надежным средством платежа и расчетов, которому китайское население слепо верило много лет, и он вполне оправдывал эту веру.