Белый клык

The other Indians laughed loudly, and urged the man on to pick up the cub.	Остальные громко рассмеялись и стали подзадоривать индейца, чтобы он взял волчонка.
As the hand descended closer and closer, there raged within the cub a battle of the instincts. He experienced two great impulsions-to yield and to fight.	Рука опускалась все ниже и ниже, а в волчонке бушевали два инстинкта: один внушал, что надо покориться, другой толкал на борьбу.
The resulting action was a compromise.	В конце концов волчонок пошел на сделку с самим собой.
He did both. He yielded till the hand almost touched him. Then he fought, his teeth flashing in a snap that sank them into the hand.	Он послушался обоих инстинктов: покорялся до тех пор, пока рука не коснулась его, а потом решил бороться и схватил ее зубами.
The next moment he received a clout alongside the head that knocked him over on his side.	И сейчас же вслед за тем удар по голове свалил его на бок.
Then all fight fled out of him.	Всякая охота бороться пропала.
His puppyhood and the instinct of submission took charge of him. He sat up on his haunches and ki-yi'd.	Волчонок превратился в покорного щенка, сел на задние лапы и заскулил.
But the man whose hand he had bitten was angry.	Но человек, которого он укусил за руку, рассердился.
The cub received a clout on the other side of his head. Whereupon he sat up and ki-yi'd louder than ever.	Волчонок получил второй удар по голове и, поднявшись на ноги, заскулил еще громче прежнего.
The four Indians laughed more loudly, while even the man who had been bitten began to laugh.	Индейцы рассмеялись, и даже тот, с укушенной рукой, присоединился к их смеху.
They surrounded the cub and laughed at him, while he wailed out his terror and his hurt.	Все еще смеясь, они окружили волчонка, продолжавшего выть от боли и ужаса.
In the midst of it, he heard something.	И вдруг он насторожился.
The Indians heard it too.	Индейцы тоже насторожились.
But the cub knew what it was, and with a last, long wail that had in it more of triumph than grief, he ceased his noise and waited for the coming of his mother, of his ferocious and indomitable mother who fought and killed all things and was never afraid.	Волчонок узнал этот голос и, издав последний протяжный вопль, в котором звучало скорее торжество, чем горе, смолк и стал ждать появления матери -- своей неустрашимой, свирепой матери, которая умела сражаться с противниками, умела убивать их и никогда ни перед кем не трусила.
She was snarling as she ran. She had heard the cry of her cub and was dashing to save him.	Волчица приближалась с громким рычанием: она услыхала крики своего детеныша и бежала к нему на помощь.
She bounded in amongst them, her anxious and militant motherhood making her anything but a pretty sight. But to the cub the spectacle of her protective rage was pleasing.	Волчица бросилась к людям. Разъяренная, готовая на все, она являла собой малоприятное зрелище, но волчонка ее спасительный гнев только обрадовал.
He uttered a glad little cry and bounded to meet her, while the man-animals went back hastily several steps.	Он взвизгнул от счастья и кинулся ей навстречу, а люди быстро отступили на несколько шагов назад.