Белый конверт

И вот пришли мы сыновья науки и свободы, творцы нового мира. Но мы даже не способны представить насколько мы еще старые люди, добрые христиане, варвары, загнанные в церковь надеждой отмолиться от свободы. Государства эта та же церковь. Библия гласит все христиане, не взирая на их происхождение, социальный статус ровны перед господом, как и все граждане ровны перед законном. Возможно возразят, мол церковь оставляла лишь робкую надежду на покаяние, лишая нас наших естественных прав, которые оказывается даются нам с рождения. Права на жизнь, свободу, собственность, вот что даровала нам государства, вырвав их из рук творца. Человек являясь слугой господа, сам стал господином, приняв в услужение государство. Но так ли это? могу ли я сказать государству – я освобождаю тебя от своего господства. Я не нуждаюсь в твоей  защите. я сам способен защитить себя – и не получить его в качестве врага?– Я не собираюсь отдавать пятую часть своего заработка. мне не важны хорошие дороги и освещенные улицы- и не лишиться права на собственность и более того на свободу. забрав свое, не превращусь ли я в вора для него? Этими правами я обладаю не как личность сам по себе, а лишь как гражданин. Всякое право есть лишь вознаграждение за хорошую службу. Даруя мне права, оно не создает права на что та, а лишь оставляет его мне, при этом лишая всего, что за ним. А человек имеет право всего, что способен совершить. Законы создаются для ограничения, а не допущения. Как праведной жизнью я получаю вознаграждение в виде  рая, или наказание за согрешение адом, так же государство платит мне отнятыми у меня правами. Но как вера или неверие в бога не освобождает меня от его господства, также я не способен освободиться от услуг государства.  Бог умер да здравствует бог.

Прудон говорит что это хождение по мукам закончится т.к.  человек прежде всего грешит, т. е. ошибается, ибо грешить, заблуждаться, ошибаться – это одно и то же и  если он найдет все что ищет он перестанет ошибаться.

Но это есть поиск миража в тумане. Попытки найти статичное, в каждую секунду меняющемся мире и в себе. Для этого следовало бы остановить землю. У греха нет настоящего или будущего времени, он существует всегда в прошлом ибо не может быть грехом, ошибочным то что заставила меня поверить в ее реальность, в ее желанность для меня. Человек всегда живет в аффекте.

Да мы меняется каждую секунду но это не толкает общество к существенным переменам. Человек представляет из себя реку не способную выйти из своего русла. Он вынужден быть Ньютонам для себя, открывать силу притяжения. Быть Магелланом и удостовериться в сфере образности земли. Писать конституцию вместе с французскими революционерами и создавать теорию эволюции. Но сколькими людьми он не был ( ибо никто не является только одним человеком ), все же не способен выйти из русла своей эпохи. Насколько бы мы не были далеки от наших предков, насколько густа не была бы осевшая на наших личностях пыль цивилизованности, все же одно дуновения ветра истории способна очистить нас и превратить вновь искренних, нагих в своих чувствах варваров. В тех кем мы и являемся по сути.

Есть вещи великие не постижимые и по этому безразличные, типа бога или вселенной. И есть вещи слишком понятные, глупые и они угнетают.

Как видишь я вот категорический не способен решить какие носки надеть, но без доли раздумья могу сказать как жить человечеству.-

В этом триумфе его тщеславия я был лишним. Вышел.

Развязка все ближе, а цель все туманнее, отстраненнее. С приближением его воплощения, его красота стала все тусклее, все невнятнее. Не уж та страх замылил мой взгляд?

Нет, нет страха. Дело в ней.

Исповедь

Ночь. Стук сквозь заунывный, протяжный визг ветра. Босые ноги. Холодный пол. Скрип дверей. Ветер, развеявший сонную лень. Темный, длинный, озябший силуэт. «М». Суета. Горячая кружка в ладонях. Сладкое тепло, разливающееся в теле. Порывистый голос.