Белый кот

Она толкнула дверь, вошла внутрь и зажгла свет. Сначала она не поняла, что за груда тряпья вдруг появилась на полу. Она даже укоризненно посмотрела на кота, заподозрив, что он от скуки распотрошил ее шкаф. Но кот жался возле ее ног и был тут совершенно ни при чем.

— Боже! — выдохнула Женя, подходя ближе. — Нет, это уже слишком…

Она зажала рот рукой и выскочила в ванную. Ее тошнило.

Она умылась холодной водой и теперь стояла, прислонившись лбом к холодному кафелю.

— Это только сон, — сказала она себе строго. — Это пройдет…

— Женя, это…

Ольга стучала ей в дверь.

Женя открыла, втайне надеясь, что сейчас Ольга спросит ее, что с ней. Почему она так испугалась старых тряпок.

— Жень, что это за… — Ольга не договорила. Она была бледна.

— Это Костик, — сказала Женя, беспомощно разводя руками. — И если ты спросишь меня, почему он нарядился бомжом и решил поспать в моей квартире, я тебе честно признаюсь, что понятия не имею…

— Женя, он не спит, — тихо сказала Ольга. — Он мертв. Надо вызывать милицию…

Глава седьмая

«И разверзлись хляби небесные…»

Это кара за все Женины грехи.

Иногда человек живет, не задумываясь над собственными поступками, и думает, что это никогда не кончится.

А потом внезапно что-то ломается. Вся жизнь…

Это счет из небесной канцелярии. Вы сделали в своей жизни то-то, то-то, и это было нарушением Божьих заповедей — уж извините…

Вот оно — несчастье, пришло к вам в дом. И нечего теперь плакать и кричать: «За что ты меня караешь, Господи?»

Иначе все объяснить было просто невозможно. Все «небесные хляби» обрушились на Женину голову, и теперь голова просто отказывалась принимать реальность. Все последующие два дня Женя напоминала самой себе мумию, которую заставили ходить, отвечать на вопросы, пытаться соображать, — но Женя не могла. Она ходила, отвечала на вопросы, пыталась соображать и каждый раз ловила себя на одном-единственном желании — заснуть. Лечь, заснуть и долго не просыпаться. Пока этот кошмар не кончится.

Мимо протекало время, и, как назло, оно теперь текло медленно, напоминая раскаленный свинец.

Женя жила у Ольги вместе с Котом. Вернуться домой она не могла. Мысль о возвращении причиняла ей почти физическое страдание и страх. Она не могла забыть mom день и Костика тоже. Ей все время начинало казаться, что сейчас дверь откроется, и на пороге возникнет Костик, собственной персоной, в какой-то ужасной одежде, пахнущий туберкулезом и педикулезом вместе — пахнущий несчастьем, бездомностью и неминуемой бедой… Почему-то особенно ей запало в душу то, что несчастный квартирант превратился в бомжа, и она даже испытывала чувство вины, словно в этом его превращении была виновата именно она, Женя. «И в самом деле, — заметила Ольга в одном из разговоров, — именно ты виновата… Не могла затариться техникой подороже… И тарелки твои оказались фуфлыжные. Не смог парень разбогатеть на твоем барахле».

Историю о том, как Костик пропал, а потом нашелся таким ужасным способом, что лучше бы и не находился, она рассказывала так много раз, что ей начинало казаться, что они с Костиком связаны кровными, нерасторжимыми узами. Теперь он все время находился рядом с ней, вытеснив из воображения все остальные образы и воспоминания тоже…

Один Костик.

Слава Богу, ее ни в чем не стали подозревать, только попросили попытаться припомнить, не было ли в Костиковом поведении и раньше чего-то необычного. И не находила ли она каких-то странных вещей, записок, телефонов: Женя вспомнила сначала про «игрушку», а потом про записку с адресом.

Адрес проверяли.

— Это будет долго, — заверила ее Ольга. — Они ничего быстро не делают…

Женя кивнула.

Она сидела над дымящейся тарелкой супа, едва ворочала в ней ложкой. Есть ей не хотелось. Думать тоже.

Ольга не выдержала:

— Женька, ты должна привыкнуть к сложностям жизни!

— Ты хочешь сказать, что мой жизненный путь отныне будет усеян не розами, а трупами? — попыталась улыбнуться Женя.

Улыбка у нее вышла жалкая. Она представила, как сия гримаса выглядит со стороны. И содрогнулась.

— Ну почему сразу так, — смутилась Ольга. — Слава Богу, квартирант у тебя был один, больше не предвидится. У нас за всю работу Исстыкович вообще первый случай. До этого все мирно обходилось. Надеюсь, что и дальше мы будем осмотрительнее… Конечно, это ужасно неприятная история, кто спорит? Но ты же не можешь по этому поводу превратить свою жизнь в сплошное надгробное рыдание!

— Пока я и не превращала, — заметила Женя. — Пока она сама без меня превращается.

— Ох, Женька, Женька! Ну что мне с тобой делать? — Ольга беспомощно развела руками. — В театр ты, конечно, не пойдешь?

Женя замотала головой:

— Ни в коем случае. Я приношу несчастья. Там от моего присутствия наверняка разыграется какая-то драма.

— Драма там и без тебя разыграется… Сегодня, например, «Гамлета» дают… Правда, режиссер-новатор все переменил и добавил зачем-то куски «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». Так что и в самом деле не пойдем… Стопроцентная мутота.