Белый кот

А потом она вдруг услышала внутри себя голос, повторивший несколько раз почему-то слова из старой песенки «Наутилуса». «Видишь, там, на горе, возвышается крест, под ним десяток солдат, повиси-ка на нем, а когда надоест — возвращайся назад, гулять по воде со Мной…»

Она поймала себя на том, что действительно стоит возле распятия и почему-то плачет, точно и в самом деле осознав, что все это очень важно понять, потому что без этого она никогда не пойдет по воде вместе с Александром, да и по земле будет ходить неправильно…

Ее жизнь показалась ей пустой, глупой и никчемной, да и сама Женя вдруг разделилась надвое. Одна, прежняя, Женя смотрела вслед новой Жене испуганно и спрашивала: «Куда ты?» И новая Женя, куда более сильная, отвечала ей, улыбаясь: «Прости, но мне очень надогулять по воде». И прежняя Женя пыталась ее, новую, остановить. «Это опасно, — говорила она. — Ты же наверняка утонешь… Ты что, этого не понимаешь? Все ведь в жизни уже устроено, надо жить по людским законам…» Но новая Женя уже не хотела жить по этим глупым законам. Она уже хотела по другим, Божьим, потому что только так она и сможет остаться рядом с этим человеком. И прежняя Женя, поняв, что все ее доводы будут отвергнуты, смирилась. Устало махнула рукой и пробормотала несусветную глупость: «Все из-за этого дурацкого белого кота». А Женя новая рассмеялась, потому что кот-то был тут явно ни при чем.

Или все-таки при чем?

Может быть, она просто пока не понимала?

Свечи вокруг успокаивали ее едва уловимым запахом. Она очнулась от собственных мыслей и тут же увидела Александра. Он разговаривал со священником, иногда оборачиваясь, точно боялся, что Женя сбежит.

Женя не могла услышать, о чем они разговаривают, но догадалась, что говорят о ней. Невольно покраснев, она поспешила снова отвернуться, но они уже шли к ней.

— Вот, отец Андрей, — сказал Александр, — это и есть моя невеста… Благословите, батюшка…

Отец Андрей посмотрел на Женю — и ей показалось, что этот человек сейчас все-все про нее понял и узнал. Самую ее душу — непостижимым образом — почувствовал. Ей даже пришло в голову, что он и про ее недавнее смятение знает!

— Хорошая у тебя невеста, — сказал он, мягко касаясь ее головы ладонью. Потом то же самое он сделал и с Александром. — Благословляю… Все ты правильно решил, а то так и будешь в одиночку со своими бесами бороться… И в конце концов они тебя могут осилить.

Женя почти ничего в их беседе не понимала и молчала. Она потом спросит у Александра. Потом — когда она решится об этом спросить.

— Когда венчаться собираетесь?

— Летом, — почему-то весьма решительно ответил Александр.

И она снова удивилась: откуда он взял эту уверенность, что надо венчаться именно летом?

А вдруг она не успеет развестись с Панкратовым к этому самому лету?

Но снова промолчала, потому что ей совсем не хотелось разрушать своими разговорами ту спокойную тишину, которая сейчас была в ее душе.

Точно кто-то провел по ее голове ладонью, стирая все плохие мысли.

Уже на выходе, не выдержав, она снова обернулась, чтобы посмотреть на распятие.

— Возвращайся назад, — почти явно услышала она тихий голос, — гулять по воде со Мной…

— Я… вернусь, — прошептала Женя одними губами, неслышно. — Я обязательно вернусь. Только немножко разберусь со своими… бесами и вернусь!

Она держала себя в руках до тех пор, пока этот парень не назвал имени Костика.

Костик… Каждый раз, когда она о нем думала, душа плакала, и все-таки, все-таки…

— Он гад, — прошептала Ирина. — Он просто гад… Я его ненавижу…

«Ненавижу.

Или — люблю? До сих пор?»

Он же принадлежал ей! Безраздельно принадлежал… Красивый мальчик с длинными ресницами. С мягкими руками…

Он был ее мальчик…

И еще был Стык… Она даже гордилась своей дружбой с ним — потому что ей нравилось, черт побери, когда все таращили глаза и говорили: «Да ты знаешь, Ирка, ведь он голубой…» А она презрительно смотрела на них, потому что, в конце концов, какая разница? «А вы все — серые», — говорила она.

В конце концов остался только Стык.

И Костик…

Никто больше не хотел приходить к Ирине. Никто…

И она их всех — за это предательство — возненавидела… Она до сих пор не могла им простить, своим подругам и друзьям по институту, что они ее тогда бросили…

А потом…