Белый ковчег

Налей-ка беленькой,
Споем, ребятушки:
Матрешка-девонька —
В матрешке-матушке,
И все, одна в одну —
В матрешке-родине.
Вот только родину
Переуродили.
Ой, люли-люли-ля!

Уж деды с бабками

Ее курочили,
Матросам с Балтики
Отдали в очередь:
Все карлой-марксою
Ее брюхатили
Народных масс ее
Доброжелатели.
Ой, люли-люли-ля!

Чтоб родила народ

С сознаньем классовым:
Уж он свое возьмет
В порыве массовом!
Эх, только б сколотить
Всем буржуям гробы,
Да поскорей дойтить
До коммунизьма бы!
Ой, люли-люли-ля!

Чтоб разом прекратить

И сеять, и пахать —
Чтоб только жрать, и пить
И снова наливать.
Налей-ка беленькой,
Вздохнем, ребятушки:
Досталось девоньке,
Досталось матушке.
Ой, люли-люли-ля!

Бедняжка-родина

Кровилась, корчилась,
Никак не родила —
Едва не кончилась.
И рассекли ей пуп
Сеченьем кесаря
И извлекли, как труп,
Бухого слесаря.
Ой, люли-люли-ля!

Зрачком расширенным

Глаз тупо зырился,
Стаканом стыренным
Карман топырился.
Эх, гряньте пушки нам,
Что в нем – спасение
И выше Пушкина
Его значение.
Ой, люли-люли-ля!

Ему б с утра принять:

Чай, не учить-лечить,
Должны же вы понять —
Ему деталь точить!
Он в праздник первый шел,
Чуть свет, голосовать,
Пока он мог еще
В щель бюллетень совать.
Ой, люли-люли-ля!

И с этих бюллетней

Пошла такая власть,
Что стало грех при ней
Прожить и не украсть.
Плесни-ка беленькой,
Газуй, ребятушки:
Поможем девоньке,
Поможем матушке!
Ой, люли-люли ля!
(Пляшут).

КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ

Второе действие

Первая картина

Декорация та же. Вечер. Входит Фома с пледом подмышкой, везя в кресле-каталке Старуху.

ФОМА. Ты уверена?

СТАРУХА. Ночь будет теплой. Нина, кажется, уснула, и незачем ее тревожить: посплю под звездами.

ФОМА.(Закутывая ее пледом) А ну, забредет кто-нибудь? Люди разные бывают.

СТАРУХА. Кто бы ни забрел, какой прок ему во мне? Оставь уже плед в покое.

ФОМА. Хочу, чтоб тебе тепло было.

СТАРУХА. Тебе просто нравится меня трогать.

ФОМА. Это – правда, Вера. Мне нравится. Не уезжала бы ты, а? Как я без тебя буду?

СТАРУХА. А со мной как ты будешь? Мне нянька нужна, а кто мне ее теперь наймет?

ФОМА. Я сам за тобой ходить буду. Я все могу для тебя делать. Я – еще сильный: могу тебя на руках носить.

СТАРУХА. Мне жизни совсем немножко осталось, Фома. Зачем тебе меня хоронить?

ФОМА. Если б я тебя схоронил, я бы скоро за тобой в землю и ушел. Все думал, хоть в одной земле с тобой лежать буду, а ты уезжаешь невесть куда. Дался тебе этот океан.

СТАРУХА. Океан – это не любопытство мое. Это… как бы тебе сказать… Океан – это будет выдох мой последний. Я набрала в грудь слишком много воздуха и никак не выдохну. Никак не найду дверь, чтобы выйти. А увижу океан и уйду… в безбрежность. И уйду счастливая. Поедем с нами, Фома, и будет так все хорошо, правда!

ФОМА. Куда ж я поеду?.. У меня и документов-то нет заграничных.

СТАРУХА. Ну вот! Ты же сам и отказался! Юлька бы все устроила. Гордость, Фома – не для стариков. Роскошь это для нас ненужная.

ФОМА. Да какая гордость? Стыд у меня есть и все.

СТАРУХА. Получается, что у меня стыда нет.

ФОМА. Да ты-то ей – не чужая, Юльке твоей. Ты, можно сказать, жизнь ей дала, если разобраться. Ты для нее – почти, как мать, а, может, и поболее. Ты и мне жизнь дала, Вера, хоть и по-другому. Сила у тебя такая есть. Вот я при тебе и живу. Да видно, зажился. Незачем мне и жить-то теперь.

СТАРУХА. Зачем мы живем, боюсь, не нам знать, Фома. Только мне уж возврата нет.

ФОМА. Есть возврат, как – нет? Вон, встречная полоса – свободная. Пересажу тебя в мою машину, развернемся и – домой. Поедем назад, Вера, доживем вместе, а?