Белый крест

В трапезную вплыл, сидя на коврике, отец Галактион. Коврик неспешно летел в метре от пола, ни на что не опираясь. Потом остановился, отец Галактион слез с него. Повернулся к братии и низко, в пояс поклонился.

– Простите меня, отцы мои. И в мыслях не держал пугать вас.

Вперед выступил отец Варсонофий, едва оправившийся от потрясения.

– Что это такое, брат Галактион? – строго вопросил он, указывая перстом на летающий коврик.

– Это, отче, антиграв, – смиренно объяснил отец Галактион, склонив голову. – Отцы Николай и Амвросий на ноги ослабели, так это для них, чтоб могли в церкви молиться со всеми.

Братия зашумела. К коврику никто не подходил, держась подальше. Отец Фотий пришел в себя и кричал громче всех:

– Это бесовский соблазн и дьявольское наущение! Даже если у меня отнимутся ноги, я не притронусь к этой штуке. Мне моя душа дороже ног.

Отец Варсонофий поднял руку, успокаивая монахов.

– Забота о ближнем похвальна, брат Галактион. Но не всяким средством ее осуществлять должно. Долг христианина не вводить других в искушение и соблазн. Особо людей простых умом и верою. Видишь ты, какое смятение произвел?

– Вижу, отче, – скорбно ответил отец Галактион.

– А раз видишь, так возвращайся в свою келию. Налагаю на тебя епитимью месячного заточения на хлебе и воде. Ступай.

Отец Галактион послушно свернул коврикантиграв и снова поклонился братии.

– Простите меня, отцы мои, согрешил я перед вами.

И отправился в келию под замок.

Некоторое время братия отдыхала от беспокойного отца Галактиона. Правда, у коров надои стали меньше – ни с кем другим буренки не хотели христосоваться в воскресные дни, кроме беспокойного монаха. Но на это почти не обратили внимания – запасов сыра с Пасхи было сделано на несколько месяцев вперед, до самого Рождественского поста хватит.

Однако спустя три недели отец Галактион снова всех побеспокоил. Стал являться к монахам в келии – выходил прямо из стены, отрывал от вечернего правила и опять просил прощения. Братия, конечно же, ввелась в соблазн – каждый думал: помер авва, проститься пришел. Заявился он и к брату Савве. Послушник вытаращился, как на привидение, осенил себя крестом.

– Не пугайся, сынок, – сказал отец Галактион. – Я это, не призрак.

Брат Савва потрогал его и успокоился – действительно не призрак.

– Телепортацию вот освоил с Божьей помощью, – объяснил монах.

– А зачем она тебе, дедушка? – спросил брат Савва.

– Зачем? – Отец Галактион в задумчивости присел на постель послушника. – А и правда, зачем?

Но вдруг встал и молвил назидательно:

– Всякая тварь своим умом Бога хвалит.

И ушел. Сквозь стену.

Наутро братия всерьез ополчилась против отца Галактиона. Его телепортация сделала в обители такую смуту, какой не было со времен царяотступника и его телевизоров, насильно внедрявшихся в обиход. Монахи составили петицию игумену об изгнании смутьяна из монастыря, уже не довольствуясь тем, что оный смутьян продолжает смирно сидеть под замком, хоть и разгуливает сквозь стены. Почти до самой вечерни обитель взволнованно гудела, а затем отец Варсонофий объявил свое решение: дабы восстановить спокойствие, приличествующее сему месту жития молитвенного, показать брату Галактиону путь из монастыря на все четыре стороны.

Старого монаха извлекли изпод замка, снарядили ему на дорогу платье и продукты в котомке, дали в руку посох и сопроводили к воротам. Отец Галактион вел себя чинно, не перечил и не суесловил, с каждым монахом в отдельности прощался. Братпривратник гремел ключами у ворот, отпирая. Отец Галактион уже трижды поклонился обители, согревавшей его много лет, потом снова поименно со всеми простился. А ворота все не открывались. Братия начала проявлять нетерпение – чтото затягивалось изгнание, колокол уже к вечерне звонит. Вдруг чтото громко треснуло, и монахпривратник повернулся к братии, держа в руке обломок ключа.

– Заело замокто, – сказал он растерянно. – А смазывали недавно.

Монахи притихли. Все почуяли, что творится странное. Никогда еще ворота так не артачились, не желая открываться. Ктото из молодых предложил отослать отца Галактиона сквозь запертые ворота – как давеча он ходил через стены. На неразумного тут же замахали, велев не болтать глупостей, а читать лучше сто раз «Богородицу». И, как по знаку, все обратили взоры к надвратной иконе Божьей Матери.

– Пресвятая Владычица! Царица Небесная! – ахнули сразу несколько монахов.

Богородица на иконе смотрела прямо на монахов, и в руке у нее был ключ от ворот – целыйневредимый.

Привратник тут же пал на колени с воплем о милосердии. За ним в страхе и трепете попадали остальные, отец Галактион вместе со всеми – по лицу его текли слезы.

– Воспеваю благодать Твою, Владычице, молю Тя ум мой облагодати…

Кто то побежал звать настоятеля – засвидетельствовать чудо и заступничество Царицы Небесной за беспокойного старца.