Белый квадрат. Лепесток сакуры

Всякий раз, когда он оказывался в этом мире, его охватывал восторг, восхищение тем богатством, каким он владел. Но самым восхитительным было то, что он мог менять этот мир, делая его еще более совершенным. Это началось еще в Маньчжурии – как-то раз Спиридонов заметил, что некоторые приемы Фудзиюки даются ему с трудом. Попытавшись разобраться, почему так происходит, он пришел к выводу, что эти приемы рассчитаны в большей мере на физическую конституцию японца. Тогда он задумался, можно ли их изменить «под себя», и вскоре преуспел в этом.

Он не преминул продемонстрировать свою находку учителю, рискуя наткнуться на строгий выговор, ведь Фудзиюки неоднократно ему говорил, что приемы дзюудзюцу основаны на многолетней практике, а потому в них важен канон. К его удивлению, учитель похвалил его за находку. Заодно Виктор узнал, какая кошка пробежала меж Дзигоро Кано и его другом: мэтр дзюудзюцу считал, что у Фудзиюки слишком большая фантазия и он безответственно относится к канонам дзюудзюцу. Фудзиюки отрицал это, но не фанатично.

– Да, дзюудзюцу не может остаться навсегда неизменным, – рассуждал он. – Боевое искусство отражает душу народа, его создавшего, черты национального характера. А народы меняются, и новое поколение не похоже на предыдущее. Конечно, «костяк» любой системы остается неизменным, как неизменна душа народа, его характер, но остальной организм должен соответствовать эпохе. Вы это понимаете, а Кано-сама нет. Но канон, канон…

Откровенно говоря, все, что Виктор тогда понимал, – это то, что приемы дзюудзюцу не совсем подходят ему, но их можно преобразовать «под себя», приспособить. Спорить с учителем он не стал, а уже в России понял, что Фудзиюки был прав. Это означало, что Система, несмотря на канон, нуждается во вдумчивой доработке, но Спиридонова это не пугало, даже наоборот – от каждой находки захватывало дух.

Так что на тот период Виктора Афанасьевича можно было считать счастливым человеком, и единственное, что заботило молодого офицера, – это ухудшившееся здоровье матушки. Все-таки переживания времен войны сильно ее подкосили, и вот тут-то и замаячил для Спиридоновых-мужчин образ солнечной и теплой Италии. Это стоило бы немалых денег, и после небольшого семейного совета мужчины приняли решение расстаться с частью семейного дела, чтобы приобрести в Италии имение. Афанасий Дмитриевич с грустью распрощался с вяткинским заводиком и значительно сократил свои дела в Москве. На все потребовалось время, а пока он возил жену на минеральные воды в Кисловодск, который тоже был неплохим местом.

* * *

В то воскресенье Спиридонов-младший отправился на каток пораньше, подозревая, что по обеду там будет многолюдно – был праздник. Никаких амурно-куртуазных планов на тот день у него не было, хотелось просто покататься на коньках. Во вторую половину дня собирался его «кружок» дзюудзюцу. Кружок был пока небольшим, всего в дюжину младших офицеров и унтеров. Вот и решил Виктор Афанасьевич покататься перед этим собранием, пока есть время.

Час был еще ранний, но народу на катке набралось уже довольно прилично, в основном, правда, чинно-благопристойного: бонны с детьми, семьи, пожилые люди поодиночке и парами – в общем, все, кто был неравнодушен к здоровому досугу на льду, но не особенно приветствовал шумные компании «разнузданной» молодежи.

Виктор не обращал внимания на чехарду, происходившую на катке, – как известно, где дети, там шалости, и на льду царила веселая суета и неразбериха. Среди всей этой суеты, словно шхуна Нансена среди ледяных торосов, чинно плыл Виктор Спиридонов. Он хорошенько покатался, всласть отдохнул и думал уж собираться домой, как его внимание привлекла кутерьма неподалеку. Центром ее была русая молодая особа, по виду типичная институтка. С растерянным видом она стояла над кем-то распростертым на льду.

Тренированные рефлексы Спиридонова сработали быстрее его восприятия. Он еще не понял, что произошло, но бросился к странной паре. На льду без чувств лежала девочка-подросток – барышня не старше лет шестнадцати. На ее внешность в первый момент Виктор не обратил ровно никакого внимания, он просто понял, что юной барышне стало плохо, и, используя знания по акупунктуре, являвшиеся частью системы дзюудзюцу, поспешил привести ее в чувство. Не обращая внимания на растроганные danke компаньонки потерявшей сознание, он посчитал пострадавшей пульс и установил, что он слабый, как говорят врачи, «нитевидный». Только теперь он разглядел подопечную, испытывая при этом странные, пока непонятные ему чувства.