Белый квадрат. Захват судьбы

Спиридонов не слишком надеялся, что его угроза произведет впечатление на Ежова, однако ж произвела, да какое! Нарком затрясся не то от гнева, не то от страха.

– Похоже, вы меня не поняли, гражданин майор госбезопасности… – Он поднялся из-за стола. – Когда я сказал, что выполняю свои обещания, я не имел в виду, что делаю это вопреки здравому смыслу. Кажется, мне все-таки придется арестовать вас.

Вероятно, вставая, Ежов нажал на скрытую кнопку электрического звонка, поскольку в кабинет тихо вошли три бойца НКВД, комод[54] и двое рядовых.

– Арестуйте товарища, – мирно, почти по-домашнему, попросил Ежов. – Отведите в четвертую камеру внутренней, где с утра хлоркой мыли. Пусть посидит, подумает…

– Кого арестовать, Виктора Афанасьевича? – неожиданно спросил один из рядовых. Спиридонов обернулся и посмотрел на пришедших за ним. Все трое были ему знакомы. Всех троих он обучал.

– Разговорчики! – прикрикнул Ежов. – Кому сказано, арестовать…

– Я тебя сейчас так арестую, товарищ нарком, мама родная не узнает, – медленно выговорил все тот же рядовой, крупный лысый мужик, чем-то похожий на Котовского.

Ежов побледнел:

– Да что вы себе позволяете!

Комод повернул голову к Спиридонову:

– Товарищ инструктор, а давайте мы его сейчас шлепнем тут потихонечку? Очевидно же, вредитель, враг народа, хоть и нарком…

Третий боец, худой и угрюмый, как Кощей, но, как помнилось Спиридонову, на татами самый из этих троих опасный, достал из кармана свинчатку и многозначительно подбросил ее на ладони.

– Ну что вы, товарищи, – урезонил ребят Спиридонов. – Не горячитесь. Надо соблюдать совзаконность. Пока партия доверяет товарищу Ежову руководить наркоматом, мы должны в той же мере доверять ему и считать его нашим старшим товарищем, не теряя, однако, революционной бдительности. Просто работа у него нервная, сорваться недолго, – Спиридонов выразительно повел носом (для его чувствительного обоняния легкий запах водки в кабинете был неприятен) и подмигнул. Бойцы заулыбались.

– Я пойду, Николай Иваныч… – Спиридонов перевел взгляд на Ежова. – У меня еще дел полно. Надо договориться о встрече с товарищем Сталиным. Мой вам совет – поступите так, как я вам говорю. И еще…

Он подошел ближе, и нарком Ежов, чьим именем пугали не только младенцев, съёжился, словно пытаясь сжаться в точку. Спиридонов с презрением посмотрел на него и впервые за долгие годы сказал без своей привычной тактичности:

– Вы не только мозгляк, но и в спорте вообще и в борьбе в частности ни хрена не разбираетесь. Спорт без конкуренции – ничто, но конкуренция бывает разная. Бывает честная конкуренция, борьба без ненависти. Таким и должен быть советский спорт – с одной стороны, конкурентным и бескомпромиссным и одновременно честным и взаимно уважительным. Я верю, что когда-нибудь таким он и будет. Эх, смельчак… не бойся, руки об тебя пачкать мне нет резона. Сегодня победил ты, но в каждом поражении есть начало победы, хотя тебе с твоими куриными мозгами этого не понять… – Сказав так, Спиридонов, четко, по-военному, развернувшись на каблуках, вышел, сопровождаемый восхищенными взглядами бойцов НКВД.

* * *

Из приемной наркома Спиридонов по ЗАСу[55] через кремлевский коммутатор позвонил Власику:

– Коль, мне срочно нужно видеть Хозяина… – Спиридонов, возможно, и был «оторванным от реальности спецом», но режим работы генерального секретаря ему был хорошо известен. – Есть возможность?

– Сам сейчас на совещании, – сказал Власик. – Освободится часа через полтора. Я вышлю машину. Вы, я вижу, на Лубянке? Может, сразу осназовцев подбросить?[56]

– Да-да, и пару «Т-35»[57], пожалуйста. – Несмотря на общую трагичность ситуации, Спиридонов нашел в себе силы улыбнуться. – Нет, ничего такого, но подумай, нельзя ли к тебе в штат пристроить трех энкавэдэшников?

– Кого? – спросил Власик.

– Гареева, Кислицкого и Усманова, – по памяти назвал Спиридонов.

– Кислицкого не знаю, – ответил Власик, – но, коли вы за них ручаетесь, пристроим. А что случилось?

– Товарищ нарком вспылили и желали меня арестовать, – ровным голосом сообщил Спиридонов. – Конечно, ничего у него не вышло, но, боюсь, с ребят шкуру он спустит.

– Ого! – отозвался Власик. – Как нарком? Не сильно физию почистили? Узнать еще можно или нужно новую личную карточку заполнять?

– За кого ты меня принимаешь, за троцкиста? – вздохнул Спиридонов. – Я совслужащих не бью, особенно по постным дням. Но вообще, Коль, ситуация паршивая. Так что к Сталину мне нужно чем быстрее, тем лучше.

– Так куда машину присылать? – уточнил Власик.

– Я сейчас домой заскочу… Туда и присылай.

* * *

Варя ждала его на пороге.

– Слава богу! – вырвалось у нее. – Я так боялась…

– Чего? – спросил Спиридонов нейтрально.

– Знаете, что в стране творится сейчас? – продолжила она с тревогой, но Спиридонов слушал ее, думая о другом. О том, может ли он осуждать ее за этот невероятный поступок, почти предательство.