Белый лев

– Час назад. – Я взглянул на тяжелые каминные часы. – Ариэтт была жива, здорова и танцевала с любимым супругом. Исходя из этого, он тоже жив и здоров. Тебя устроит такой ответ?

– Более чем. А ты? Ты сам как?

Я молчал. Что тут скажешь? Я-то прекрасно, но с бездной мелких нюансов.

– Не жалуюсь, – сказал после паузы.

– Ты никогда не жалуешься.

– Это не в моем характере, братишка. Да и за тобой склонности сетовать на жизнь я не замечал. Так что у меня все в порядке. У вас, надеюсь, тоже?

– Да, вполне.

– Вот и замечательно.

Я не понимал, зачем Нэйт вдруг решил позвонить. Действительно из-за Ари? Или сестра настолько разочарована тем, какой я стал, что решила действовать проверенными методами и подослала ко мне брата?

– Стеф, я хотел попросить тебя… – Это что-то новое. – Присмотри за Ари и Эженом. Ариэтт, конечно, девушка здравомыслящая, а вот Эжен иногда способен на очень рискованные поступки. Дея здесь места себе не находит. Да и я тоже, что уж там. А им передай, пусть приглядывают за Максом – это лично от родителей Эжена.

– А, за тем ай-тере, который сегодня нарезал круги вокруг Хайди эо Лайт?

Нэйт тихо выругался.

– Не бушуй, – сказал я брату. – Присмотрю за всеми вышеперечисленными, как добрый дядюшка. А ты не беспокойся. Заботься о жене и будущем ребенке. Мы тут справимся и сами.

– Да, еще об этом… Слушай, Стеф, если поймешь, что дело совсем скверно, дай мне знать. Я приеду.

– Еще чего! – рявкнул я в трубку. – Только тебя здесь не хватало! Мало мне сестры. Нет, Нэйтон. Даже и не думай возвращаться в Тассет. Представляешь, сколько у тебя здесь доброжелателей? Оставайся там, где находишься.

– Я и остаюсь, Стеф. Но дракон…

– Кстати, о драконе, – решил уточнить я. – Скажи, он у тебя… своевольничает?

– В смысле? – изумился Нэйтон.

– Ну… Тебе иногда не кажется, что у него свое сознание?

– Нет. Дракон – это я, только в чешуе. А что? Лев пытается взять контроль на себя?

– Мм… Да, в какой-то степени. А как твой дракон реагирует на магию не твоей иль-тере?

– Дея давно уже не моя иль-тере, Стеф, – тихо рассмеялся Нэйтон.

– Не понял.

– После того как я чуть не погиб в доме Хайди… Точнее, погиб, наверное, моя магия видоизменилась. Я не давал Дее клятву. И вообще никому, потому что мой резерв теперь ни от кого не зависит. Хочешь знать, реагирует ли моя магия странно на других людей? Нет, только на Дею. Пусть она и не моя иль-тере, но я люблю ее, и магически наши силы все равно взаимодействуют. Будто переплетаются временами, не различишь, где чья. Так что да, бывает. А ты что, нашел себе возлюбленную?

– С чего ты взял? – Я едва не бросил трубку, но потом решил, что это будет выглядеть подозрительно.

– Ты задаешь такой вопрос. Значит, твоя магия тоже реагирует на кого-то. Кто она?

– Не твоего ума дело! – рыкнул я, но Нэйт не обиделся, а только рассмеялся.

– Не обижай там девчонку, – сказал он. – Я, между прочим, не против стать дядей. А от Ари с Эженом пока дождешься…

– Пока тебе грозит только стать отцом! А я… Я не собираюсь ни с кем строить отношения.

– Кто тебя будет спрашивать? Ты сам будь осторожен, братишка. И наше приглашение в гости всегда в силе.

– Особенно меня будет рада видеть твоя супруга, – ответил я ему. – Просто счастлива.

– Не говори глупостей. Раз я приглашаю, значит, мы действительно тебя ждем. Приезжай. И если просто почувствуешь, что опасность слишком велика – тоже бросай все и приезжай. Тассет не стоит твоей жизни.

– Хорошо. Будем считать, что я тебя услышал. Ари передам привет, за мальчишками присмотрю. В общем, не беспокойтесь там.

– Еще поговорим.

– Да.

Я опустил трубку. В одном Ари была права: несмотря на то что мы не общались с Нэйтом, он все равно мог до меня достучаться лучше, чем кто-то еще. Потому что я ему доверял. Вспоминалось детство, когда еще мы не были разделены с родными по типу силы. Когда я думал, что у меня идеальная семья, мама и папа любят друг друга, а у нас впереди великие дела. Великие, да… Нэйт хотя бы выбрался из этой Форровой бездны, которую называют Тассетом, и меня безмерно это радовало. А сам я, похоже, в ней и останусь.

Помню, как мы играли в этой же гостиной. Ари тогда было лет семь, Нэйту двенадцать, а мне четырнадцать. И мы затеяли игру в пиратов. Я уже не знаю, как эти двое меня уговорили. Я считал себя страшно взрослым и серьезным, а Нэйт с Ари ставили на уши весь дом. Но уговорили, и мы стащили у отца старинные рапиры, которые висели в кабинете. Бегали с этими рапирами по комнате друг за другом. И как только глаза не повыкалывали? «Похитили» Ариэтт, она пыталась от нас сбежать и столкнула жутко дорогую раритетную вазу. Та разлетелась на осколки, Ари заревела, понимая, что родители с нее три шкуры снимут. В итоге шкуры сняли с меня и Нэйта… Что Ари прикасалась к вазе, мы не сказали. Отец нас посадил под домашний арест на неделю и столько всего высказал, что уши краснели и грозили отвалиться. А Ари таскала нам сладости с кухни, потому что десертов на неделю нас тоже лишили, и ей это казалось самой жестокой частью наказания.