Белый (ЛП)

Я заперла дверь в спальне, когда влетела туда. Сначала он не увидел меня, но она — заметила. И теперь мне слышны его тяжелые шаги в коридоре. Я знаю, что это именно он. Дверная ручка поворачивается, но сама дверь не открывается. Он стучит по ней один раз. Я сажусь на кровать и смотрю на дверной проем, словно наверняка знаю, что у него есть ключ, и он уже готов на меня наброситься.

— Эдди, открой дверь, — доносится из-за двери, но я предпочитаю игнорировать его и остаться на месте.

Он стучит снова, потом становится тихо, и затем я слышу его удаляющиеся шаги, гадая, что происходит. Но еще важнее, что мне теперь делать?

Мои мысли прерывает звук скользящей вверх оконной рамы. Потом, как чертик из табакерки, показывается Джейк. Он ухмыляется, подтягивается выше и влезает в комнату целиком.

— Ты только что… поднялся на два этажа вверх, чтобы просто влезть в окно?

Он вытирает грязь со штанов и смотрит на меня с широкой улыбкой.

— Неа. Разве ты не знаешь? Я гребаный Супермен. Я, блядь, просто прилетел. — Он подходит, и я буквально перелетаю, оказываясь на другом конце кровати. Заметив это, Джейк останавливается. — Теперь ты меня боишься, да, Золотце?

Хочется вычеркнуть это слово из его словаря. Ненавижу его.

— Тебе такое нравится?

Его улыбка становится злой.

— Нравится? Ну… наверное, можно и так сказать. Хотя, скорее, это больше, чем просто «нравится». — Он подмигивает и подходит ближе.

— Да что с тобой такое?

Джейк останавливается на полпути, его лицо застывает, и низким голосом он говорит то, что мне совершенно не нравится:

— Эдди… ты принцесса. Ты не понимаешь всего этого — боли, пыток. Все это оставляет шрамы. И, Эдди, эти отметины не удалить. Ты можешь либо жить с ними, либо стесняться их до чертиков. А я живу с ними. Теперь боль и пытки — это мои постоянные спутницы. Я выстрадал это гребаное право. Так что, прежде чем начнешь осуждать направо и налево, подумай хорошенько, не стоит ли для начала попридержать коней.

Я в шоке. Полном и абсолютном. Он смотрит на меня, ждет моей реакции. Хочу выплеснуть все, что накопилось, наружу, но мне не хочется говорить.

— Это приносит тебе удовольствие?

Он кивает.

— Почему не нормальный секс? У кучи людей секс нормальный. Почему ты не такой?

— Норма и я — это вещи несовместимые. Я как сухой лед — дотронешься, и будет обморожение, будешь держать дольше — обожжешься. Я не яркое солнышко. Сам сгораю, даже в этой дикой красоте.

Хочу сказать, что он неправ, и что он не горит. Я мало что о нем знаю, но уверена, он неправ.

* * *

Неделя пролетает, прежде чем я это осознаю. Остаюсь в комнате, практически не покидая ее, пока не слышу рев мотоциклов и не иду посмотреть, что там такое. Проявив любопытство, я выяснила пару интересных вещей. Джейк — главный босс, президент этого клуба. Все уважают его, как мужчины, так и их жены. Не так, как меня, полагаю.

Рошель — единственная, с кем я разговариваю, кроме Джейка. Он же приходит поздно вечером, молча снимает всю одежду и заваливается в постель. Иногда, правда, спрашивает меня, чем я занимаюсь. И я рассказываю, что видела и куда ходила. Обычно он смеется надо мной и говорит, что я могу ходить где хочу. Тем не менее, Бадди думает иначе — он пялится на меня каждый раз, как я покидаю комнату, всегда отслеживая что делаю и куда хожу. Так что, как правило, я остаюсь в комнате — играю в карты, тупую игру Clash of Clans в телефоне, которая меня хоть немного затягивает.

Иногда Джейк засыпает под мои рассказы, и я поворачиваюсь и смотрю на него спящего. Зрелище на самом деле страшное — веки его слегка приоткрыты, изо рта не доносится ни звука. Теперь я могу определить, когда он отключается — его вдохи становятся глубокими. Мне нравится наблюдать, как он спит. Это единственное время, когда его лицо становится бесстрастным — когда он просто расслабляется. И это так не похоже на Джейка, который все время шутит, отпускает грубые комментарии и пытается со мной переспать. Он все еще пугает меня, это не изменилось, и не думаю, что когда-нибудь будет иначе. Больше всего меня пугают его навыки в постели. В особенности потому, что он нравится мне с каждым днем все больше.

Он не такой уж козел, каким казался. На самом деле Джейк очень заботливый, просто хорошо это скрывает. Я видела, каким он был в тот день, когда приезжала Роуз. Нежным. И ему не все равно было, что она думает о нем. Кажется, обо мне он тоже заботится.

Джейк входит в грязной рубашке — видимо, испачкался, пока работал в клубе. Я следила через окно, как он косил, рубил дрова для костра на заднем дворе. Он заходит, когда я сижу у окна, откуда наблюдала за ним. Улыбается и стягивает с себя рубашку через голову, открывая моему взору свою мускулатуру и замысловатые татуировки.

— Тебе же нравится… то, что ты видишь? Я мог бы быть нежным разок. И сбросил бы чутка напряжение, — дразнит он.