Белый меч

«Первое обещаю, второе — нет. То есть из Твердыни я ее вытащу, если червяк не откажется помочь после твоей смерти. Но потом за ней такую охоту откроют, что она и пары суток не продержится. Да и жить она без тебя не захочет».

«А вторично вытащить меня с того света не получится?»

«Только не после удара такого рода. Обычная смерть для меня не проблема, но этот кинжал сразу отправит Дух искать новое воплощение, а от тела не останется даже праха».

Драки улыбались, глядя на бессильную ярость своего злейшего врага.

«Эти уродцы ведут себя, как злодеи в третьесортном боевике! Мало просто прикончить героя — надо еще над ним поиздеваться как следует! Может, еще и все свои зловещие планы мне выложите напоследок?»

«Ты прав, Судия, ты сам не подозреваешь, как ты прав. С точки зрения тактики наше поведение безрассудно. Есть шанс, правда совсем призрачный, что ты придумаешь выход из нашей ловушки или кто-то придет тебе на помощь. Мы могли нанести удар сразу же, как почувствовали тебя в Твердыне, сохранив тем самым десятки жизней, которые ты забрал. Но дело в том, Судия, что мы не стремимся к победе. Во всяком случае, к победе в том смысле, как его понимаешь ты. Мы не хотим просто уничтожить против ника с минимальными потерями. Жажда жизни для нас в прошлом».

«Чего же вы тогда хотите?!»

«Заставить тебя страдать, Судия. В самом конце, мы конечно же тебя убьем. Но не раньше, чем страх и отчаяние заполнят твое сердце. Не раньше, чем исчезнет надежда. И если ради этого придется отдать сто или тысячу жизней моих детей, или мою собственную жизнь… или даже жизнь всего нашего племени… это не имеет большого значения».

«Вашу мать! Да что же я вам сделал, в конце-то концов, что вы меня так ненавидите?!»

Истерический хохот пронесся по рядам чудовищ. Подпрыгивали в истерике жабоскорпионы. Извивались с нечеловеческой гибкостью змеелюди, высовывая раздвоенные языки. Спазматически сокращались длинные тела «летучих пиявок».

«Что сделал? Нет, вы слышали, дети мои? Белый Судия спрашивает, что он нам сделал! Ради одного этого стоило ждать веками и отдать сотню жизней безумному Мечу! Ответим ли мы на его вопрос?»

Монстры взвыли, зашипели, зарычали, отвечая своему невидимому вожаку. Похоже, мысль им очень понравилась. Некоторые, судя по жестам, требовали прикончить Судию немедленно, но большинство явно было не прочь поболтать. Владимир подумал, что это совсем неудивительно — после сотни лет в темной и пустой крепости.

«Мои дети согласны. Если Меч тебя не просветил, то мы ответим на все твои вопросы, Судия. До сих пор всегда ты учил нас. Учил Мечом. Учил боли, страху и смерти… Теперь мы вернем тебе долг. Мы благодарные дети и старательные ученики, ты увидишь…»

«Почему вы называете себя моими детьми?»

Новый приступ хохота.

«Ты даже этого не знаешь? Хорошо же он тобой управляет, если кинул в битву, не рассказав даже самых важных вещей! Обычно меч является орудием человека… Но ты орудие Меча! Глупый зубастый придаток к его непомерной жажде крови! Что ж, слушай тогда…»

Белый Дракон был огромным и сильным существом. Он был страшен и прекрасен одновременно. Говорили, что он крупнее всех своих братьев во всех мирах Девятимечья. Дракон плохо разбирался в магии Предела, но он презирал магию, уважая только силу телесную и силу воли. Он мог себе это позволить — самые хитроумные заклинания отражались от его блестящей чешуи, не причиняя вреда. Взмахом лапы он мог обрушить замок, его огненный выдох сжигал города. Но на задворках огромной империи шепотом говорили, что его сила проклята, а кровь испорчена.

Потому что дети Дракона не были на него похожи. С каждым поколением они становились все более могущественными и хитроумными магами Предела. И с каждым же поколением вырождались физически, превращаясь в слабых и бледных существ. Драконы десятого поколения с рождения владели заклинанием левитации, но не могли подняться в воздух на собственных крыльях. Могли магией воспламенить камень, но их собственного огня не всегда хватало, чтобы зажечь свечу. Они ЗНАЛИ магию, но не БЫЛИ ею.

Белого Дракона это пугало и приводило в ярость. Он ненавидел потомков за вырождение, за их пытливый ум, коварство и колдовские таланты, а его порождения считали великого предка грубой и жестокой скотиной. Дракон боялся, что таланты его детей в магии и растущее непонимание между поколениями рано или поздно приведут к тому, что он будет свергнут. И он нашел решение — страшное, но эффективное.

Каждые десять поколений или около того, как только появлялся на свет первый дракончик, чьи крылья не могли удержать его в воздухе, Дракон истреблял всех своих потомков. А потом брал себе наложниц из женщин низших рас — людей, эльфов, гномов. И те рожали ему крепких, здоровых детей, которые становились первым поколением новой драконьей цивилизации. И заново начинали долгий путь к вырождению и знаниям.