Белый меч

Ментальные щупальца, жадно пульсируя, рванулись вперед. Вскрыть защиту опытных магов Владимиру по-прежнему не хватало умения и ловкости — поэтому он просто проломил ее грубой силой. Колдуны закричали, когда белый вихрь начал высасывать их разум, превращая тела в тупых животных. Под конец отделились души, и мертвые оболочки повалились на пол.

Он хохотал и шел по трупам, которые от его прикосновения рассыпались в прах. В руке радостно пел Меч, выполнивший свою главную задачу — довести Хранителя до состояния драконьего гнева. На короткое время все разногласия были забыты, артефакт и его носитель были действительно едины. А может… и не на такое уж короткое? Драков в Твердыне хватит надолго, а гнев редко проходит раньше, чем исчезнет вызвавшая его причина…

Они ворвались в пролом, кромсая вокруг себя чешуйчатые тела. Драки бежали, прыгали и летели гораздо быстрее, чем шел Судия, но их было много, а дыра в двери не так уж велика. Костяное лезвие вращалось безукоризненными «восьмерками», при том, что Владимир вовсе не обрел в одночасье таланты великого фехтовальщика. Он лишь придерживал оружие за конец рукояти одной рукой и нехорошо улыбался, глядя, как Меч танцует в воздухе. Ему не терпелось увидеть предводителя — то чудовище, что мысленно говорило с ним и направляло орду. Возможно, эта добыча окажется увлекательнее…

И его ожидания оправдались в полной мере. Увиденная тварь была ростом по меньшей мере с десятиэтажный дом. Тело в чешуйчатой броне, опираясь о пол дюжиной колоннообразных лап, сохраняло тем не менее некоторые антропоморфные очертания. Семь голов на длинных шеях имели явные черты рептилий, но трехрядные частоколы зубов и пустые, словно бы стеклянные глаза вызывали в памяти скорее акул. Толстый хвост оканчивался парой горизонтальных плавников. Живот, талия и бедра бестии представляли собой непрерывную пульсацию темной ткани, из которой то и дело проступали глаза и пасти, иногда целые морды, похожие на чудовищных собак.

— Вот это зверь! — расхохотался Судия, пряча Меч в собственное тело и выращивая на руках когти. — Вырождение в самом деле шло долго, чтобы породить эту тварь!

— Ты собираешься драться с нами голыми руками, убийца наших детей? — прошипела одна из голов. — Не слишком ли ты самонадеян, человечишко?

Прародитель вампиров довольно оскалил пасть с не меньшим числом зубов.

— Справедливый бой, также называемый в моем мире божьим судом! Никакой магии, никакого гипноза и огня — только мускулы, клыки и когти! Я оторву твои головы и сделаю их ступеньками у подножия своего трона! Ты принимаешь мой вызов, пища?

Все семь голов склонились к нему и хором прошипели:

— Посмотрим еще, кто чьей пищей станет! Каждая из нас съест по кусочку твоего гнилого мертвого тельца! О да, Судия! Мы принимаем! И благодарим тебя за этот дар!

Ближайшая из пастей опустилась, смыкая челюсти. Если бы она успела атаковать, то откусила бы Хранителю голову и значительную часть груди. Но вампир не стоял на месте. Стремительный змеиный бросок был для него медленным и неуклюжим движением громоздкого зверя. Он легко ушел в сторону и в прыжке выбил противнику глаз. В ответ другая голова, подкравшись сзади, хлестнула его длинным раздвоенным языком, который отсек левую руку по плечо. Судия не обратил особого внимания на эту рану, тем более что рука тут же притянулась к телу и приросла на свое место. Уворачиваясь от хищных пастей, он стремительно скользил вокруг огромной туши, выискивая ее уязвимые места. Он не видел перед собой ошеломляющего монстра — перед ним была всего лишь большая жирная свинья, забив которую, можно получить много вкусной крови. Время от времени он делал быстрые выпады, разрывая прочнейшую чешую длинными серповидными когтями — столь же непринужденно, как кошка потрошит рыбу. Смеялся, слыша многоголосый рев боли, и возвращался к своему смертельному танцу. Он мог бы закончить бой в несколько секунд, присосавшись к открытым артериям и выпив душу бестии. Но не торопился, получая удовольствие от самого процесса. Относительно небольшие раны постепенно накапливались, множественные кровотечения изматывали драка. Гневное рычание и вой все чаще переходили в жалобное поскуливание. Черная жидкость струилась по белому костюму, но тот странным образом оставался совершенно чист.

Атаки голов становились реже, существо уже понимало, что ему эту битву не выиграть. Двенадцать лап тревожно переступали на месте, хвост беспорядочно колотил по ступеням. Судия же, напротив, становился с каждой минутой все бодрее и проворнее.

Хотя предводительница драков и утверждала, что ей плевать на собственную жизнь, такое методичное избиение вывело ее из равновесия. Хранитель чувствовал страх, волнами заполнявший лестницу. Наконец паника перешла порог здравого смысла, и тварь, завизжав, изо всех сил ударила его магией.