Белый мусор

Между нашими цивилизациями была пропасть не в одно-два поколения, а в целые тысячелетия. Об этой пропасти я редко говорила с Адрианом Маршем, хотя он странным образом постоянно пытался буквально залезть мне в голову, задавая регулярные вопросы: «Что ты сейчас думаешь?» Или «Что ты можешь сказать о том-то и том-то с точки зрения имперца».

Иногда мне казалось, что я на каком-то бесконечном интервью при приёме на работу.

Каждое утро я любовалась видом из окна.

Зелёные холмы. Ровные кроны деревьев, будто тоже распечатаны из актуального каталога растений в сабжект-принтере. Кое-где виднелись крыши соседних строений. Когда одному из соседей приходило в голову обновить архитектуру жилища, вокруг строения начинали виться стройботы. Через пару часов они заканчивали работу, и сосед въезжал в новый дом. Сосед был, как сказал Адриан Марш, «архитрендовый», обновлял дизайн хауса раз в несколько дней.

В чистом небе редко мелькнёт авион. И никаких громоздких дирижаблей с громкой рекламой или гроздьями грузовых контейнеров, которые заполоняли небо над всеми городами Империи. Контейнеры часто отстёгивались и падали, убивая иногда по несколько человек разом.

Потом принимала ванну. Почти бассейн. Полный горячей воды. Императорская роскошь! Вода не пахла ржавчиной или дезинфекционными химикатами. В ней не было мутных взвесей. Воду такой чистоты на материке можно было купить лишь в бутылках. Я даже помнила цену: три эльэкю за литр. Смешно вспоминать об этом, плескаясь в нескольких кубометрах чистоты, которая на материке стоила состояния.

А уж эти смешные состояния!

Клод или Жан-Люк гордились своими банковскими счётами. Но даже если они потратят все свои деньги, всё равно не смогут обеспечить и месяц той жизни, что вела сейчас я. Конечно, как я поняла, Адриан Марш не бедняк, но и не богач. Впрочем, у австралийцев нет сильного расслоения на богатых и бедных. Я до сих пор не понимало устройство общества. У них даже деньги отсутствовали, но при этом всё равно существовали какие-то системы измерения, единицы, которые австры копили или тратили на свои нужды. По-сути — те же деньги. Хотя Адриан Марш гордо отрицал это:

— Природа денег давно не имеет смысла для сверхразумного общества.

— Ты работаешь капитаном за бесплатно? От любви к Океан-морю?

— Нет, мне начисляют баллы рейтинга, но это же не деньги, как ваши примитивные эльфранки.

— Большая часть эльфранков существует в цифровом виде, как записи о ваших рейтингах.

— В Австралии можно жить, не гоняясь за рейтингом.

— У нас тоже, — не сдавалась я. — Уезжай в Санитарный Домен и живи без денег.

— Ты просто слишком отсталая, чтоб понять, — отмахивался Адриан Марш.

Несмотря на тысячелетнюю пропасть, австры могли быть такими же заносчивыми и высокомерными, как мы. Если кто-то с тобой не соглашается — назови его отсталым и чувствуй себя победителем.

После ванны — завтрак. Тоже в одиночестве. Ресторанный бес-пилот доставлял еду прямо на кухню через люк в потолке. На австралийском бес-пилот назывался уродским для моего слуха словом «дрон». Как кличка пейзанина, ей богу.

Жизнь была бы сказкой, если бы не вынужденно заточение.

— Нужно выучить хотя бы язык, — сказал Адриан Марш. — Я уже не говорю о понимании культуры нашего общества. Люди… австралийцы, они и не поймут твоё поведение. Я не хочу, чтоб ты страдала. Давай сначала подготовимся к выходу в свет.

— А мне разве нельзя прислонить голову к стене и всё выучить?

— К сожалению, нет. Биологический микрокомпьютер, мы называем его «твин», вживляется каждому австралийцу на пятом месяце жизни, в утробе матери. Твин растёт и развивается вместе с организмом. На стадии зародыша учимся управлять его функциями, прогружаем корневую информацию о мире, базовые знания языка. Хотя бы умение произнести традиционное Hello World во время родов. Ну и чего-нибудь по капризу родителей: любовь к музыке или основные архитектурные тренды. Неразвитые твины не могут вместить слишком много знаний.

Глава 73. World in conflict: mutants assault

Шли дни, но я ни разу не видела Дель Фина. Спросила о его судьбе у Адриана Марша.

— Мне мало, что известно, — охотно ответил он, — там же секретно всё. Так как Дель Фин знает о координатах, где хранится что-то важное, то тебя легко отпустили под мою опеку. А он остался под присмотром Президентского Совета. Он отказывается назвать координаты. Говорит, что эта информация — его абсолютная защита. Соглашается сопровождать конвой кораблей до места, как он называет «клада».

— Они уже отплыли?

— Сейчас это нереально. Слишком много кораблей Империи и Ханаата. Экспедиция в Бэдлэндс невозможна, пока не закончится война. Если тебе интересно знать, чем занят Дель Фин, могу поинтересоваться у своих источников.

— Нет нужды. Он напоминает мне о прошлом. А я хочу стать полноправным членом австралийского общества. Кроме того, я легко могу представить, что он занят тем, что шантажирует Президентский Совет. Запросил себе золотой динамик с долговечной батарейкой, да ходит, покрикивая в микрофон о величии негрян и о ненависти к Клоду.