Белый огонь

— Там, в Шой-ри-Тэйране я видел много снов. Обычных. А еще тех, что показывали прошлое. И тех, что учили или пытались это сделать. Эйв умер слишком рано, чтобы я понял все, но иногда сны возвращаются фрагментами картинок. И внезапно я начинаю понимать, вот как сегодня.

— Что. Ты. Сделал.

Он очень осторожно улыбнулся уголком рта:

— Скажи мне сама.

Лавиани смерила его холодным взглядом, повела плечами, словно внезапно ее покрыли мурашки, и произнесла тоном совершенно недружелюбным:

— Я перестала тебя чувствовать. Внезапно. Резко. Не так, когда ты уходишь от меня далеко. А разом. И это довольно болезненное ощущение, словно дали в зубы, Попрыгун. Тебя нет. Асторэ нет. Нет больше ненависти и раздражения из-за твоего присутствия. Ни малейшего.

— Значит, получилось. Ты больше не чувствуешь мою метку.

— Мы уже когда-то говорили об этом! — фыркнула та. — Я чувствовала не метку, а твою кровь асторэ.

— Нет. Ты ошибаешься, — мягко ответил он. — Таувины находили и убивали асторэ столетиями. И многим из нас пришлось забыть себя, стать людьми, скрыться, отказавшись от магии. Магия — это метка той стороны. Без нее нас гораздо тяжелее найти таким, как ты. Поэтому не нашли Арилу и она жила среди волшебников. Была рядом с Нэко, а та, прежде чем погибнуть у Мокрого Камня, являлась одним из сильнейших таувинов своего поколения. Нэко ничего не почувствовала.

— Ага, — скучным тоном протянула Лавиани, которую тяжело было сбить с намеченного. — Или она не сочла нужным прикончить Арилу, как я не сочла нужным избавить свет от Тэо Пружины. Кроме меня должны же быть в мире добрые люди?

— И все же это так. Арила пробудилась, когда коснулась перчатки Вэйрэна, как это случилось со мной. Проснулась старая кровь, пелена, защищавшая нас от рыцарей света, пала.

— И теперь ты ее восстановил. Ну, очень умно, чего уж тут, рыба полосатая. Вдруг сейчас на тропинке мы встретим еще одного таувина.

— Мне надо было проверить. — Он пожал широкими плечами. — Если не сделать что-то сразу, то сны забываются. Ну теперь ты будешь куда меньше раздражаться.

— Не жди от меня такого, — посулила та.

Шерон подошла к акробату и закатала рукав его рубашки, увидев красный смазанный развод на полупрозрачной коже предплечья.

— Малая потеря. — Он осторожно высвободил руку из холодных пальцев девушки. — Всего несколько капель не отправят меня в сон. И это того стоило.

— Как скажешь. — Шерон сунула руку за пазуху жилета из овечьей шерсти, извлекла тонкую булавку, сделанную из рыбьей косточки, и, стараясь не уколоть друга, воткнула ее в воротник рубашки акробата. — Не потеряй. Раз Лавиани больше не чувствует тебя, хоть я буду знать, где ты находишься.

— Опять книга старой ведьмы? — Сойка скривилась. — Для меня тоже такая есть?

Шерон молча сунула руку под жилет, но остановилась, увидев жест убийцы Ночного Клана.

— Даже не думай! Вот в чем я не нуждаюсь, так это в твоей опеке, девочка. Не желаю цеплять на себя поводки.

— Это удобно.

— Не для меня.

— Но…

— Еще раз — нет. Если ты можешь найти косточку, то и другие смогут. И не надо спрашивать кто. Шаутт его знает. Великий волшебник, асторэ, таувин… кто там еще? Один из Шестерых. Не желаю, и все тут.

— Ладно. Бланка?

Рыжая склонила голову:

— Я больше не хочу теряться. Будь любезна.

Лавиани, хмурясь, смотрела, как госпожа Эрбет получила на свою одежду рыбью косточку.

— Человеческая-то небось была бы лучше, а? Ладно… давайте перебирать ногами. Я плохой следопыт, а на гальке так и вовсе ничего не вижу. Сегодня я планирую покончить со всей этой утомительной беготней.

То, что впереди обрыв, им подсказала река. И шум. Первая внезапно ускорилась, был заметен наклон долины, не слишком-то уж и резкий, а второй — нарастал. Скалы вздымались перед ними едва ли не вертикально, свободное пространство нашлось лишь там, где падала вода, и Лавиани, изучив тропу, повела их в тенистое холодное ущелье, уходящее вправо.

Не ущелье. Каньон, выточенный в породе протекающим на дне ручьем, сейчас полноводным из-за прошедших дождей.

Сойка коснулась пальцем грязи, в которой отпечатались следы ботинок.

— Свежие.

Спутники прошли не больше двух сотен ярдов, когда впереди возник свет — и они очутились на пологом склоне, водопад теперь был слева и не рокотал, а лишь приглушенно ворчал, сбрасывая желто-оранжевые, пахнущие горячим металлом воды вниз. Перепад высоты в том месте оказался не самым большим, ярдов десять, и вода низвергалась в огромное ржавое озеро, растекающееся внизу и уходящее за горизонт, куда-то на запад, к мглистым горным кряжам.

Но никто из друзей не смотрел ни на водопад, ни на озеро. Их внимание привлекло кое-что другое, и они хранили потрясенное тяжелое молчание, не спуская глаз с открывшегося перед ними зрелища.

Бланка из-за затягивающейся тишины, давящей на нее, тревожной, нервно переступила с ноги на ногу и спросила шепотом, словно опасаясь разрушить нечто хрупкое и очень важное:

— Что случилось?

— Город, — односложно произнесла Лавиани.

— Аркус, — Тэо не находил слов, — какой же он… Никогда не видел ничего подобного.