Белый огонь

Ему хотелось зайти в одну из них, подняться как можно выше и изучить город так, как его видят птицы во время полета. Аркус не пугал его и не вызывал тех опасений, что возникали в Талорисе. Там, на далеком севере, в городе, ставшем последним полем битвы между Скованным и Тионом, он постоянно ощущал угрозу. Исходящую от каждого окна, камня, предмета. Ни за какие деньги мира он бы не забрал ничего, найденного на Талорисе. Какой бы редкой или ценной ни оказалась эта вещица. Взять ее с собой означало навлечь на себя или того, кто рядом, проклятье. Здесь же ничего подобного Тэо не приходило в голову.

Город оставили жители, но тьма не таилась в углах, не смотрела и не ждала незваных гостей. Поэтому он с трудом сдерживал свое любопытство, чтобы не заглянуть в несколько домов и не посмотреть, как жили люди прошлого. Оставили ли они что-то после себя? Можно ли это забрать с собой? Какую-нибудь безделушку, от которой лавочник-антиквар потеряет дар речи?

Акробат с усмешкой подумал, что немало прошло времени с тех пор, когда он продавал знатокам находки прошлой эпохи.

– Какое здесь все? – спросила у него Бланка, отвлекая от воспоминаний.

Тэо порой забывал, что ведет ее под руку: столь тихой, незаметной и необременительной она могла быть.

– Аркус очень красив.

– Это не ответ, циркач. Не ответ для слепой. Красив… как? Чем отличается от других городов? Какой он?

Акробат огляделся, поймав взгляд Шерон, прислушивающейся к их разговору. Он внезапно понял, насколько та устала и от дороги, и борьбы, что идет между нею и вещью, застегнутой на ее левом запястье.

– Он точно морозное кружево на стекле холодным зимним утром. Только кружево это из прекрасного мрамора и даже сейчас, в пасмурную погоду, город кажется ослепительно-белым. Здесь нет никакого хаоса. Никакой внезапной застройки, встречающейся во всех других городах. Архитекторы следовали четкому плану, расставляли здания, словно полководцы – армии. По линейке. Думаю, если смотреть сверху, кварталы и районы складываются в правильные геометрические фигуры.

Он описывал все, на что падал его взгляд. На дома, каждый из которых в любой южной столице с честью бы назвали дворцом. На дворцы, больше похожие на места, куда сходят боги. На ребристые башни и мостики, перекинутые между ними на немыслимой высоте, отсюда казавшиеся тонкими, как спицы, выточенные из слоновой кости. Каналы…

Они увидели их, поднявшись по проспекту на плоское «плато» из площадей и парков (в которых не росло растений, и по пустырям летала серая пыль).

Реки, протекающие через город, были скованы мраморными набережными. Возле воды мрамор изменил цвет, стал грязно-желтым, а то и темно-коричневым. Выглядели эти места совершенно отталкивающе. От неспешной воды, такой же грязной, как и берега, уже знакомо смердело тухлыми яйцами, и в чуть прохладном воздухе от поверхности поднимался едва уловимый взглядом парок.

– Горячие источники, – задумчиво потянула носом Лавиани. – Выходит, что вонючий кипяток брызжет не только там, где мы проходили, но и здесь. Вот почему нет никакой растительности. Почва отравлена, как и вода. Я бы тоже ушла из города. Пить такое куда опаснее, чем коровью мочу.

– Элегантное решение, – произнесла Бланка.

– А? – не поняла сойка.

– Шестерым не пришлось тратить силы на самый большой город обитаемого мира. Они нашли, как вынудить тысячи жителей оставить эти места. Просто использовали яд.

– Ну, прямо как ты, рыба полосатая.

– Я думаю, что дело не в воде и почве, – не согласилась Шерон. Она тоже хмуро смотрела на реку. – В Аркусе есть что-то неправильное. Не только там, на черной полосе. Везде.

– И конечно же от тебя нельзя добиться ответа, в чем эта неправильность, – скривилась Лавиани.

Каналы были столь широки, что мосты, перекинутые через них, насчитывали от восьми до четырнадцати пролетов. Крепкие, надежные, способные выдержать вес гигантов, не говоря уже о тяжеловооруженных всадниках, они связывали между собой городские кварталы, а Тэо, идя по ним, ощущал невероятное одиночество, словно он единственный человек в мире.

Открытое пространство давило на него со всех сторон, а еще между лопатками появилось странное ощущение. Наконец он понял, в чем дело, и остановился, внимательно оглядывая реку и здания, оставшиеся позади. Особенно их темные окна.

– Ну? – От Лавиани нельзя было скрыть тревогу.

– Ерунда, конечно, но мне кажется, что за нами следят.

– Вот как. – Убийца Ночного Клана и не думала насмехаться, сняла с плеча лук, пальцем проверила наконечник стрелы.

Почти сразу же, словно того и ожидая, на перила моста опустилась птица среднего размера, со светло-коричневым оперением и голубыми полосками на крыльях.

Сойка-птаха уставилась на сойку-человека, чуть склонив голову. Лавиани еще подумала, что сделала это пернатая невероятно насмешливо. Да и взгляд у нее был очень уж странным. Едва ли не издевательским.

Оставалось лишь пожалеть, что поблизости нет камней, чтобы швырнуть в нее. Не стрелу же тратить!

– Кыш! – зло сказала птице Лавиани.