Белый Орден или Новые приключения Ариэля

Лучников в зарослях перебили быстро, впрочем, ни один рыцарь первого десанта не остался в живых. Они успели создать крохотный плацдарм на берегу к тому моменту, когда были полностью перебиты. Плоты подходили один за другим, рыцари начали шаг за шагом подниматься по лестнице, ведущей на вершину горы. Вся лестница была полностью забита чёрными, дрались они отчаянно, к тому же сверху им было удобнее рубить. Так что каждая ступенька стоила жизни не одному белому рыцарю. Чёрных здесь не могло быть много, даже если вся лестница до вершины была ими забита, их набралось бы тут лишь несколько тысяч. Белые численно превосходили их во много раз, но это не давало им никакого преимущества, на лестнице могли сражаться одновременно не более трёх человек. И отступать чёрным было некуда. Сзади теснила масса своих, а по бокам сплошные заросли, не позволявшие ни на шаг сойти с лестницы, так что дрались они до последнего вздоха. К тому же это были сатанисты, вообще не склонные бежать или сдаваться, и они ни сколько не возражали против того, чтобы умереть. Чем дальше человек отходит от Бога, тем ужаснее становится его жизнь, а жизнь сатанистов уже настолько кошмарна, что они сами ищут повода, чтобы её прекратить, вот и весь секрет храбрости.

Белые всё же продвигались вперёд шаг за шагом, шли буквально по трупам, не только врагов, но и своих. Продвинувшись всего метров на сто вверх, потеряли более двухсот человек. Тот, кто смертельно выдохся, не мог выйти из боя, уступая место свежим силам, в этой тесноте надо было либо из последних сил карабкаться вперёд, либо падать под мечём. И падали, исчерпав все силы, и по их телам карабкались новые рыцари.

Те, кто выжил во время этого кровавого подъёма, потом говорили, что в жизни им не довелось пережить ничего более страшного. Они отбили ещё метров двести лестницы, и подъём окончательно встал, свежему пополнению всё сложнее было карабкаться вверх по горам трупов, они вступали в бой уже не особо свежими. А чёрные, совершенно не уставая, терпеливо дожидались новых белых и методично их выбивали. Сатанисты уже начинали понемногу переходить в контратаку, но наступать вниз по трупам им тоже было не особо сподручно. Они подставлялись, пропускали удары, падали, ситуация сложилась патовая, атаковать уже никто не мог.

И в этот момент белые услышали, что где-то на середине подъёма, выше их метров на триста, начался бой, кто-то теснил чёрных сверху. За изгибами лестницы этого боя не было видно, и рыцари не могли понять, что происходит, а чёрные, похоже, всё поняли, хвост их вытянутой на лестнице цепочки переключился на верхний бой. Белые ободрились и усилили натиск снизу. Чёрные, оказавшись зажатыми между двумя потоками наступающих, дрались всё более отчаянно, и всё более неосторожно, они хаотически сыпали бессмысленными ударами, словно желая побыстрее погибнуть и получая такую возможность. Наконец наступление сверху сомкнулось с наступлением снизу, между ними пал последний чёрный. Белый рыцарь увидел перед собой седобородого монаха в окровавленной серой сутане и с мечом в руках. Монах, переведя дух, сказал: «Черных больше нет на горе. Займитесь убитыми и ранеными».

Теперь плоты пошли в обратном направлении, к внешнему берегу канала. На плотах лежали мертвые рыцари, и белые, и черные вперемешку. Раненых перевозили отдельно, но только белых, черных добивали сразу, они и сами ничего другого не желали, их жизнь закончилась не сегодня. Уже смеркалось, когда лестницу полностью очистили от тел. Ариэль, Стратоник и Жан, оставив Марка командовать на берегу и взяв с собой лишь десяток рыцарей, подплыли на плоту к подъему и начали восхождение. Принц поднимался по окровавленным ступеням первым, даже не пытаясь сдерживать слезы. Он поневоле вспоминал тот давний подъем на гору, такой мирный, молитвенный и благодатный. Сегодняшний подъем по лужам крови после жуткого побоища, в котором он не участвовал, казался почти кощунственным. Гора теперь была овеяна смертью, вокруг ещё витали души тех, чья жизнь только что прекратилась. Ариэль ни как не мог привыкнуть к этому парадоксу: спасая святое место от осквернения, они сами его осквернили. Спасая свои души, они губили их. Но другого выхода не было, и в правильности пути сомнений не возникало. Он, принц, должен был шагать наверх, к трону, по лужам крови. И принимать участие в сегодняшнем бою он не имел права вовсе не из боязни оскверниться, ведь, посылая рыцарей на смерть, он осквернился не меньше, а даже больше их. Но его жизнь теперь ему не принадлежала, она принадлежала всему царству, так что бросать себя в кровавую мясорубку он больше не мог.