Белый отель

«Она прекрасна», — дама провела по обложке ладонью. Потом добавила, что решила воспользоваться свободным временем, чтобы разучить новую партию. Жаль только, что она слишком мелодична, нельзя петь в полную силу. Он попросил ее не стесняться и порепетировать — это развеет скуку от созерцания проклятой бесконечной равнины за окном вагона! Дама, улыбаясь, объяснила, что имела в виду другое; она устала, чтобы голос не сел, необходимо отдохнуть. Ей пришлось срочно прервать гастроли и отправиться домой на месяц раньше. Единственное утешение в том, что снова увидит своего мальчика. Сейчас за ним присматривает мать; хотя ребенок любит бабушку, ему не очень весело постоянно сидеть вместе с пожилой женщиной. Он будет страшно рад, что мама приехала раньше. Она не послала им телеграмму, хотела устроить сюрприз.

Молодой человек сочувственно кивал, слушая это скучное объяснение. «А где его отец?» — поинтересовался он. «Ах, кто знает?» — она опустила глаза на партитуру оперы. — «Я разведена». Он сконфуженно извинился, вытащил портсигар. Она отказалась от предложенной сигареты, но сказала, что любит запах табака, он не раздражает горло. К тому же, в ближайшее время не собирается петь.

Закрыв свой томик, она с грустным видом посмотрела в окно. Юноша решил, что дама вспомнила своего бывшего мужа, и тактично молчал, дымя сигаретой. Ее соблазнительно высокая грудь, обтянутая черно-желтой тканью, бурно вздымалась, словно от волнения. Длинные прямые черные волосы окаймляли лицо с чуть тяжеловатыми чертами; влекущий изгиб губ несколько сглаживал впечатление от немного крупного носа. Она была смуглой, но на него произвела более чем благоприятное впечатление, особенно после трех лет воздержания.

Молодая женщина думала о клубах дыма, которые тянулись за их паровозом. А еще она увидела этого милого юношу, холодного и недвижимого, лежащего в гробу. С большим трудом заставила себя успокоиться и дышать нормально. Чтобы отвлечься от подобных ужасных вещей, стала расспрашивать своего спутника. Выяснилось, что он во время войны попал в плен и теперь возвращается к семье. Сочувствие (он был бледным и худым) сменилось на ее лице радостным изумлением, когда он произнес «профессор Фрейд из Вены». «Ну конечно, я о нем слышала!» — воскликнула она, сразу повеселев. Она восхищалась его работами и в свое время думала обратиться за консультацией, но к счастью необходимость в его помощи исчезла. Каково это, быть сыном такого знаменитого человека? Он скорчил гримасу и молча пожал плечами. Примерно подобной реакции она и ожидала.

Однако юноша совсем не завидовал славе отца. Он лишь хотел найти молодую жену, остепениться, пустить корни. Наверное, быть певицей, которую всегда просто разрывают на части, страшно тяжело? Нет, ответила дама; обычно такого нет. Она впервые едва не сорвала голос. Сделала глупость, взялась за роль, которая требует высокого тембра и гораздо более сильного голоса. Вагнер ей вообще не подходит.

Поезд, который безостановочно мчался примерно два часа, проносясь мимо огромных городов даже не замедлив хода, теперь, к их удивлению, замер, добравшись до маленькой тихой станции в середине бесконечной равнины. Здешнее поселение даже нельзя назвать деревней — из окна виднелись всего три или четыре домика и острый шпиль церкви. Платформа была пустой, но узкий проход вагона мгновенно наполнился суетливым движением, толкотней, криками, они увидели, как поезд изверг из своих недр пеструю массу народа. Паровоз дернулся, набрал ход, оставшиеся неуверенно поставили чемоданы на землю. Вскоре деревушка скрылась из виду. Равнина стала еще более пыльной и пустынной.

«Да, дождь нам сейчас бы не помешал», — произнес юноша. Женщина вздохнула. — «Но у вас впереди целая жизнь. В таком возрасте мрачные мысли совсем ни к лицу. Для меня, разумеется, это правда. Мне почти тридцать, я разведена, уже не так привлекательна, через несколько лет потеряю голос, так что мне действительно нечего ждать от жизни». Она прикусила губу. Молодой человек почувствовал легкое раздражение, ведь она пропустила мимо ушей или неправильно поняла все его реплики. Но от волнения ее грудь снова стала бурно вздыматься, и только лежавшая на коленях газета помогла скрыть охватившее его возбуждение.

Когда, — все еще прикрываясь газетой, — юноша вышел, чтобы помыть руки и привести себя в порядок, он поразился, как опустел вагон. Казалось, во всем поезде остались лишь они двое. Вернувшись в купе, отметил, что из-за его отлучки, даже такой короткой, атмосфера близости бесследно исчезла. Она снова углубилась в чтение и жевала бутерброд с огурцом (он отметил, какие у нее ровные, маленькие, словно жемчужные, зубки). Молодая женщина подняла голову, одарила его быстрой улыбкой и снова стала читать. «Сколько ворон сидит на телеграфных проводах», — услышал он будто со стороны собственные слова. Он счел реплику по-мальчишески неуклюжей, выдающей неуверенность в себе, попросту глупой; подобная неловкость расстроила его.