Белый отель

Как бы сильно не сказалось Ваше отсутствие на работе коллег в Швейцарии, думаю, Вы совершенно правы, отправившись в Берлин. Убежден, что именно здесь через несколько лет будет центр нашего движения. Несмотря на недостаток опыта клинической работы, из-за которого Вы так переживаете, Ваш ум и знания, искрометный оптимизм, мягкость и умение сходиться с людьми, широта кругозора делают Вас идеальным кандидатом на роль специалиста по обучению будущих психоаналитиков. Я абсолютно в Вас уверен.

В качестве «прощального дара», — надеюсь, однако, что расставание будет недолгим, — посылаю Вам экстраординарные записи, своего рода дневник, который «произвела на свет» одна из моих пациенток, молодая, весьма респектабельная женщина, после того как вернулась из Гастейна, где лечилась водами. Она уехала болезненно худой, а приехала в Вену пухленькой, и сразу передала записи мне. Самый настоящий pseudocyesis! Дама пребывала на курорте в компании своей тети; нужно ли говорить, что она никогда в жизни не видела моих сыновей, хотя я однажды упомянул, что Мартин во время войны попал в плен. Не хочу надоедать Вам подробностями ее случая, но если что-либо из прочитанного произведет впечатление на артистическую часть Вашей натуры, буду очень благодарен, если поделитесь наблюдениями. До того, как ее карьера оказалась под угрозой, моей пациентке прочили большое будущее на музыкальном поприще. Она записала строчки «стихотворной» части дневника между нотами партитуры «Дон Жуана»… Разумеется, я посылаю Вам полную копию (остальное было в детской тетрадке), которую она с удовольствием сама составила по моей просьбе. Ее Вы по аналогии с «новорожденным» оригиналом можете назвать «последом», и по прочтении не возвращать.

Если постараетесь не заострять внимание на вульгарных выражениях, — следствие болезни, овладевшей этой в нормальном состоянии скромной и до строгости щепетильной девушкой, — Вы найдете здесь места, которые Вас развлекут. Я знаю Ваш раблезианский темперамент. Не беспокойтесь, друг мой; меня это нисколько не задевает. Я буду скучать по Вашим еврейским шуткам, — здесь у нас в Вене до ужаса благонравный народ.

Надеюсь увидеться с Вами в сентябре в Гааге, или даже раньше. Абрахам обещал подготовить доклад по женскому комплексу кастрации. Нож, которым он хочет поразить нас, наверняка окажется тупым. Все же он добросовестный и надежный специалист. Ференци попытается обосновать свое новое увлечение целоваться с пациентами.

Дом до сих пор выглядит пустым без нашей «воскресной девочки», несмотря на то, что мы редко виделись после свадьбы. Но оставим эту тему.

С сердечным приветом,

Ваш Фрейд

Берлинская клиника

14 марта 1920 г

Дорогой мой и уважаемый Профессор,

Извините за открытку: мне показалось, что она весьма уместна, если вспомнить о «белом отеле» Вашей юной пациентки, подарке, за который я должен поблагодарить Вас от всей души! Он помог мне скоротать время в поезде (еще одно замечательное совпадение) за интересным чтением. Мои мысли по поводу рукописи, боюсь, покажутся вам тривиальными; нарисованная здесь фантастическая картина представляется мне аналогом райского сада, неким Эдемом перед грехопадением, — конечно, там существовали любовь и смерть, но не было времени, которое наделяло их реальным значением. Новая клиника великолепна; не мед с молоком, как Ваш белый отель, зато, надеюсь, значительно прочнее! Как только распакую вещи, пришлю Вам настоящее письмо.

Искренне Ваш,

Захс

19 Берггассе,

Вена

18 мая 1931 г

Секретарю Комитета по празднованию юбилея Гете

Городской Совет

Франкфурт

Дорогой господин Кун,

Прошу простить меня за то, что так долго не отвечал на Ваше любезное письмо. Однако я все это время не сидел сложа руки, насколько позволяло здоровье, и закончил статью. Моя бывшая пациентка не возражает против публикации ее записей вместе с моим исследованием, и я их также высылаю. Надеюсь, Вас не смутят непристойные выражения, встречающиеся в ее неуклюжих стихах, а также менее откровенные, но все же порнографические описания в прозаическом приложении. Следует иметь в виду, что (a) автор страдает тяжелой формой сексуальной истерии, и (b) документы относятся к научной области, где повсеместно признан и применяется принцип nihil humanum, в том числе и Поэтом, который призывает своих читателей не страшиться и не отворачиваться от того неведомого либо отвергнутого людьми, что бродит ночью в лабиринте сердца.

С совершеннейшим почтением,

Фрейд

I «Дон Жуан»

1