Белый рыцарь

Грейс подумала, как забавно жизнь может насмехаться над людьми, награждая таким именем и не давая никакой возможности соответствовать ему. Гораздо хуже было сознавать, что отсутствие светского лоска было её недостатком, который муж уже заметил. В день их приезда в Лондон Грейс подслушала разговор Кристиана с Элеанор в кабинете, когда он поставил перед сестрой задачу превратить, как он выразился, «серую сельскую мышь в настоящую маркизу».

«Мышь, — подумала Грейс, и сердце её упало. — Каким разочарованием я, должно быть, стала для него». Потом, когда она сидела на подоконнике в своей спальне, обхватив руками колени, и слёзы текли по её щекам, она вдруг поняла, что в унизительных словах Кристиана для неё скрывался вызов. Она могла бы доказать ему, что он ошибался, и стать такой маркизой, на которой он хотел бы жениться.

Возможно, даже маркизой, которую он смог бы полюбить.

У неё было две недели, чтобы выполнить своё намерение, и в течение этих двух недель не прекращалась шумиха, вызванная объявлением в газете об их свадьбе. Как только новость об этой скрытой церемонии стала достоянием света, дверной молоток их дома стучал почти ежечасно. Всё было так, как и предсказывала Элеанор: казалось, вдруг каждый посчитал необходимым свести с ней знакомство. Люди, которых прежде она никогда не видела, искали с ней встречи. Приглашения и визитные карточки прибывали стопками, но Грейс не спешила принимать их. В конце концов, превращение сельской мыши — хм, мисс — в маркизу, требовало тщательной подготовки.

Во-первых, она нуждалась в подходящей одежде, откровенно говоря, нужен был полный гардероб. Пеньюары и халаты, дневные платья, платья для обедов и балов, одежда для поездок, для сада, для верховой езды. Были платья, специально сшитые только для театра, другие — для оперы, платья на часть вечера, на полный вечер. Грейс не могла понять различий между ними, но знала, что она никогда, никогда не должна надевать платье, не предназначенное для данного конкретного случая. Вместе с каждым нарядом прибыли необходимые дополнения — зонтики, шарфы, перчатки, шляпки, обувь, чулки. Её поразило, как обретение мужа может утроить гардероб женщины.

Если не считать нескольких оставшихся последних подгонок, её новый гардероб был полностью готов. Но пока ещё не представилось случая, обновить его. Она продолжала носить собственные удобные — хотя, может быть, и несколько провинциальные — платья, пошитые из тканей неярких цветов, которые позволяли ей появляться на улице неузнанной. Никто и подумать не смел, что маркиза Найтон могла носить такую одежду. В шляпке, неприметно одетая, она ещё могла бывать у Хукэма [23], не привлекая ненужного внимания. Но Грейс понимала, что не может скрываться вечно. Неизбежно наступит день, когда ей придётся отказаться от спасительной анонимности и предстать перед любопытными взорами общества в качестве маркизы Найтон.

Не каждое мероприятие подойдёт для этого, говорили ей. Оно не должно быть грандиозным, но и не скромным, не отличающимся явным предпочтением тори или вигов. Выбор должен быть сделан очень тщательно. И после того, как были рассмотрены и учтены все эти условия, известие о выходе в свет уже нельзя было назвать даже в малейшей степени волнующим. Вместо этого Грейс вдруг преисполнилась опустошающим чувством страха.

Кристиан сообщил жене новость в своей обычной манере, то есть известил её через своего камердинера Питера, а тот, в свою очередь, передал слова маркиза Лизе, молоденькой горничной, с которой Грейс подружилась в свою первую ночь в Уэстовер-холле. Сразу же по приезде в Лондон Грейс указали на то, что в её положении недопустимо не иметь собственной горничной. Совершенно неважно, что она прекрасно обходилась без личной прислуги первые двадцать три года своей жизни. У маркизы — тем более, будущей герцогини — должна быть горничная.

Когда же ей сказали, что необходимо о каждой претендентке наводить справки, усилия Грейс не распространились дальше того, чтобы послать письмо Лизе с предложением места. Не прошло и нескольких дней, как жизнерадостная девица появилась на пороге Найтон-Хауса с сумкой в руках. С тех пор Лиза стала помощницей и наперсницей Грейс, служа ей верным подспорьем во всех делах. Она ездила с Грейс в экипаже, гуляла с нею в Гайд-парке вдоль Серпентайна ранними утрами, когда там ещё никого не было. Лиза предлагала наилучший стиль прически для Грейс и цвета платьев, которые выгодно подчеркивали цвет её лица. И более того, она стала для Грейс настоящей подругой, какой у неё никогда не было прежде, если не считать Нонни.