Белый Шанхай

В голове у Ады начал вызревать план: хорошо бы Клим поссорился с женой и вернулся в Дом Надежды! Он умный и наверняка придумает, как можно спастись от Даниэля Бернара.

Раз он передавал Аде привет, то, стало быть, не держит на нее зла. В любом случае с ним надо было поговорить!

3

Ада поднялась на крыльцо Нининого дома и хотела позвонить, но увидела, что входная дверь слегка приоткрыта. От страха и стеснения у нее тряслись коленки, но, пересилив себя, она вошла внутрь.

Из полукруглого окна под потолком падал косой луч света. В прихожей был беспорядок: зонты, шарфы и перчатки лежали грудой на тумбочке, а под обувницей валялись детские сандалии. Аду поразило, что они были из настоящей кожи — не то что ее собственные парусиновые туфли.

Из-за раздвижных дверей, ведущих в гостиную, послышались сердитые голоса:

— Мисс Нина месяцами задерживала наше жалованье, но мы терпели, потому что хотели помочь ей встать на ноги! — возмущалась какая-то китаянка. — Мы думали, что наша хозяйка не такая, как другие белые! А потом выяснилось, что она прислала русских штрейкбрехеров на фабрики и они свели на нет все, чего мы добились во время забастовки!

— Нина всего лишь хотела помочь своим соотечественникам найти заработок, — холодно отозвался Клим.

— О да, это ее оправдывает! Ваши русские приехали в Шанхай и начали отбирать у нас работу! Это наша земля, а вы тут гости, и вы не имеете права вмешиваться в наши дела! Передайте мисс Нине, что у нее больше нет издательства: и я, и все остальные сотрудники увольняемся.

Двери с грохотом разъехались, и мимо Ады пролетела заплаканная китайская девица. Она торопливо надела шляпку, схватила зонт и выскочила на улицу.

Клим тоже вышел в прихожую и в изумлении уставился на Аду.

— А ты что тут делаешь?

Она уже поняла, что явилась не вовремя.

— А-а… Нина Васильевна дома?

— Нет. А что?

Ада достала из сумки фотографии и передала их Климу. Он распустил их веером и тут же сложил обратно в стопку.

— Где ты это взяла? — тихо спросил он.

— Их выкинула мисс Эдна, а мой друг Сэм дал их мне.

— Иди домой, — проговорил Клим и, сунув Аде фотографии, исчез за раздвижными дверями.

Она совсем растерялась. Клим не пригласил ее пройти, не спросил, как у нее дела, и даже не поблагодарил за предоставленные сведения. Его что — совсем не интересуют подробности?

Ада в досаде швырнула фотографии на пол и вышла на улицу, даже не закрыв за собой дверь. Вот придут к Климу воры, стащат у него всю обувь — будет знать!

4

Нина засиделась у Стерлинга. Это был полный, белокожий блондин с добродушным лицом. Он носил галстук-бабочку, волосы зачесывал набок, а в его роговые очки были вставлены такие толстые стекла, что за ними не было видно глаз.

Стерлинг рассказал, что к нему опять приходили общественные деятели из числа русских. Между делом они упомянули, что мисс Купина натравливает бандитов на купцов, чтобы те нанимали ее охранников.

— В следующий раз они обвинят меня в полетах на метле, — нервно усмехнулась Нина.

Ей уже казалось, что соотечественники поголовно ее ненавидят. Клим говорил, что она судит по горстке несчастных и потому озлобленных людей, но до Нины доходило только их мнение и она невольно приписывала его всем.

Ей хотелось ощущать себя частью родной стаи, но эта стая не принимала ее — и вовсе не потому, что она была Гадким Утенком, а потому что она оказалась Лебедем. Кто ж из уток захочет плавать рядом с ним и постоянно делать сравнения не в свою пользу?

— Мне плевать на этих дураков! — говорила Нина Стерлингу. — У меня есть семья, успешная фирма и деньги. А что мне еще надо?

— Еще больше денег, разумеется, — улыбался он. — Иначе вы бы проводили время не со мной, а со своим мужем. Но я только приветствую такое стяжательство!

5

Нина вернулась домой совсем поздно.

Войдя в темную спальню, она скинула халат и голышом забралась к Климу под простыню. Он не двинулся, но по дыханию Нина сразу поняла, что он не спит.

— Я сегодня получила контракт на охрану стоянки муниципальных рикш, — проговорила она, прижимаясь к Климу. — Нам стоит подумать о том, чтобы завести собственное транспортное предприятие. Я уже все подсчитала: коляска стоит сто долларов и служит пять лет, а аренда коляски — доллар в сутки. Если она сломается, за ремонт платит кули, так что прибыль — больше тысячи семисот процентов.

Нина провела пальцами по груди Клима, но он вдруг снял с себя ее ладонь.

У нее екнуло сердце: еще ни разу в жизни он не отказывался от нее.

— Ты обиделся, что я так долго?

— Нет.

— А в чем дело?

— Ни в чем, — отозвался Клим. — Не связывайся с рикшами — это грязный бизнес. Кули в любую погоду бегают по двенадцать часов в день и зарабатывают при этом двадцать центов. Мало кто из этих людей доживает до сорока лет.

— Да ведь их никто не заставляет наниматься ко мне! Тот, кто не может работать головой, работает ногами, и этим кули тоже нужны рабочие места.

Ничего не ответив, Клим поднялся.

— Ты куда? — Нина испуганно села на кровати. — Бог с ними, с рикшами… Если ты против, я не стану ничего открывать.

— У меня горло болит, — отозвался Клим. — Пойду что-нибудь приму.