Белый Шанхай

Он присел рядом с ней, взял ее за руку:

– Ты сейчас злишься не на меня.

Она выдернула ладонь и изо всех сил ударила его по щеке. Острые ногти полоснули по коже.

Клим встал и вышел.

2

Ада резала баклажаны. На примусе стояла сковорода со шкворчащим постным маслом. Нажарить, съесть самой, пока гости не пришли. То Митька явится, то соседские ребятишки, то Серафим. Войдет – с порога начнет рассказывать о боксе, будто это хоть кому-нибудь интересно. А пока сидит, весь чай выпьет и сахар съест.

Чай у Ады самый лучший – с ее портретом на упаковке: мистер Бернар семь пачек подарил. Правда, Ада на этикетке на себя не похожа, но все равно приятно.

Люк скрипнул, и в комнату поднялся Клим. Вот новости!

– Вы где пропадали?

Он не ответил. Прошел в комнату, не снимая ботинок; отодвинув Аду, полез под стол, где хранились съестные припасы. Ничего не нашел.

– Ада, давай напьемся, а?

Лицо бледное, на щеке – смазанные следы крови. Небось подрался, сейчас с горя съест все баклажаны.

– Идите лучше к отцу Серафиму, – произнесла Ада. – Батюшка вас и напоит, и исповедует.

– А тебе моя исповедь неинтересна?

Ада вытерла руки передником:

– Как будто вы можете сообщить мне что-то новое: денег нет, работы нет, женщины не любят.

– Ну ты-то меня любишь…

– Я?! На что вы мне сдались?

– Полиция считает, что из меня может получиться дивный шпион, а это довольно героическая профессия. Скоро о моих подвигах будут слагать киносценарии.

– Не врите.

Масло прогорало. Сейчас бросить баклажаны на сковородку или подождать? Вдруг Клим обидится и уйдет?

– Ада, скажи, а тебя кто-нибудь любит?

– Конечно.

– А за что?

– Не ваше дело.

Клим со вздохом опустился на табурет:

– Знаешь, иногда я думаю – не будь мы с тобой дураки, мы вполне могли бы быть счастливы. Но нам подавай луну с неба. Ты мечтаешь о принце, который отвезет тебя в Америку на белом пароходе. Я бы хотел… Ладно, не важно. А ведь черта с два. Мы застряли в «Доме надежды», потому что мы принадлежим этому миру. А принцы, принцессы и их пароходы – не про нашу честь.

– Я сейчас на вас масло вылью!

– Жизнь наша кончится бытовой уголовщиной и заметкой в газете: «Девушка семнадцати лет обварила сожителя. Пострадавший скончался на месте».

– Или вы заткнетесь, или я вам баклажанов не дам – так и знайте! – закричала Ада.

«Сожитель» – тоже выдумал! Небось опять поссорился с супругой. А вдруг мистер Бернар узнает, что Ада живет в одной комнате с Климом? Вдруг ревновать начнет? Возьмет и уволит ее.

А если намекнуть, что у нее совершенно невыносимые жилищные условия? Может он снять ей новую квартиру, получше? Наверное, может. Но вдруг он захочет туда приходить? Ну, в смысле с ночевкой?

Надо все обдумать.

3

Эдна возвращалась домой из столицы: маршал Чжан Цзолинь, правитель Маньчжурии, а теперь и Пекина, дал ей интервью.

Все эти дни она думала о муже. В пекинской гостинице трое молодых людей махали ей из окна напротив. Они улыбались и звали ее к себе. Шофер таксомотора пытался развлекать: «Почему мадам такая печальная?»

Потому что при мысли о других мужчинах ей становилось плохо. Потому что день и ночь в мозгу крутилась одна и та же мысль: «А вдруг мне показалось? Вдруг Даниэль все-таки любит меня?»

В поезде Эдна познакомилась с женщиной. Они напились, а потом до полуночи сидели в купе и разговаривали.

– Мой супруг на меня не смотрит, – жаловалась Эдна. – Как будто я пустое место! Говорить с ним об этом я боюсь: вдруг он признается, что у него есть любовница или что он вообще хочет развестись? У меня такое чувство, что он пресытился. Как быть? Я до конца дней должна играть роль надоевшей куклы? Наверное, мы должны все-таки объясниться.

Попутчица подлила ей виски.

– У вас есть свои деньги? – спросила она.

– При чем тут это? – удивилась Эдна.

– Стало быть, муж вас содержит? Понимаете, дорогая, за все надо платить. У вас честная сделка: он дает вам деньги за то, чтобы вы пускали пыль в глаза его друзьям. У него все хорошо – милая супруга, приятный дом, статус успешного человека. Ему от вас нужны стабильность и покой. Если вы нарушите эту часть договора, он снимет вас с довольствия. А вы себя вряд ли прокормите на гонорары репортерши: во всяком случае, об автомобилях и яхтах придется забыть.

Эдна уронила лицо в ладони. Да, все так. В случае развода она не сможет помогать родителям, ей придется заниматься сотнями вопросов, в которых она ничего не смыслит. Она никогда не оформляла бумаг, никого не нанимала (если не считать Клима Рогова), не покупала ничего дороже браслетов. Все это делал Даниэль, а Эдна упивалась творчеством, совершенно не заботясь о деньгах.

– Но я молода! – всхлипнула она. – Неужели я должна отказаться от любви?