Белый шум

– Я знаю, как вам приходится. Но самое трудное еще впереди. Вы уже попрощались со всеми, кроме самого себя. А как человек прощается с собой? Весьма любопытная экзистенциальная дилемма.

– Это уж точно.

Мы прошли мимо административного корпуса.

– Очень жаль, что это скажу именно я, Джек, но не сказать нельзя.

– Что?

– Лучше уж вы, чем я.

Я мрачно кивнул.

– Почему этого нельзя не сказать?

– Потому что друзья должны быть откровенны друг с другом до конца, какой бы горькой ни была правда. Я бы чувствовал себя ужасно, если бы не сказал вам то, что думаю, – особенно в такой момент.

– Я ценю это, Марри. Действительно ценю.

– К тому же, это часть всеобщего опыта умирания. Не важно, размышляете вы об этом осознанно или нет, но на каком-то уровне вы отдаете себе отчет в том, что все вокруг думают: «Лучше уж он, чем я». Это вполне естественно. Нельзя ни винить этих людей, ни желать им зла.

– Все, кроме моей жены. Она хочет умереть первой.

– Зря вы так уверены, – сказал Марри. У входа в библиотеку мы пожали друг другу руки. Я поблагодарил его за откровенность.

– Именно к этому все, в конце концов, и сводится, – сказал он. – Человек всю жизнь прощается с другими людьми. Как же он прощается с самим собой?

Я выбросил проволоку от багета, металлические подставки для книг, пробковые подставки для бутылок, пластмассовые бирки для ключей, пыльные пузырьки с меркурохромом и вазелином, задубевшие кисти, затвердевшие сапожные щетки, загустевшую жидкость-корректор. Выбросил огарки свечей, ламинированные салфетки, обтрепанные кухонные варежки. Я не пощадил ни вешалки-плечики, ни планшеты с магнитными зажимами. Я жаждал мести и вел себя, как дикарь. С каждой вещью у меня были свои счеты. Это они как-то ухитрились втравить меня в эту историю. Погубили меня, не оставив ни малейшей надежды на спасение. За мной по пятам, храня почтительное молчание, ходили обе девочки. Я выбросил свою продавленную фляжку, обшитую хаки, свои нелепые хиповые сапоги. Выбросил дипломы, аттестаты, награды и грамоты. Девочки остановили меня, когда я шарил в ванных, сметая на пол обмылки, влажные полотенца, флаконы из-под шампуня с выцветшими этикетками и без колпачков.

ПРОСИМ ПРИНЯТЬ К СВЕДЕНИЮ. Через несколько дней вы получите по почте вашу новую кредитную карточку для банковского автомата. Если это будет красная карточка с серебряной полоской, ваш секретный код останется таким же, как сейчас. Если это будет зеленая карточка с серой полоской, вам следует явиться с карточкой в ваше отделение банка для разработки нового секретного кода. Особой популярностью пользуются коды, основанные на датах рождения. ВНИМАНИЕ! Нигде не записывайте ваш код. Не носите свой код с собой. ПОМНИТЕ! Вы не получите доступа к своему банковскому счету, если ваш код будет введен неправильно. Запомните свой код наизусть. Никому не сообщайте свой код. Только ваш код позволяет вам получить доступ в систему.

38

Я лежал, уткнувшись головой Бабетте в грудь: похоже, так в последнее время я устраивался все чаще. Она погладила меня по плечу.

– Марри говорит, проблема втом, что мы не подавляем свой страх.

– Не подавляем?

– Одним людям это дано, другим нет.

– Дано? Я думала, подавление устарело. Нам уже много лет не советуют подавлять свои страхи и желания. Подавление – причина нервного напряжения, беспокойства, угнетенного состояния, сотен болезней и недомоганий. Я думала, мы ни в коем случае не должны ничего подавлять. Нам советуют говорить о наших страхах, устанавливать контакт со своими чувствами.

– О контакте со смертью речи не идет. Смерть так беспощадна, что страх приходится подавлять – тем из нас, кто умеет.

– Но подавление – это же просто самообман, нечто механическое. Это всем известно. Мы не должны сдерживать свое естество.

– По словам Марри, сдерживать свое естество естественно. В этом – наше главное отличие от животных.

– Но это же безумие.

– Это единственный способ выжить, – сказал я, не отрывая головы от ее груди.

Задумавшись, она погладила меня по плечу. Серые вспышки статики: человек неподвижно стоит возле двуспальной кровати. Вся расплывчатая искаженная фигура идет рябью. Его соседку по номеру мне представлять не нужно. Внешне наши тела – ее и мое – единое целое, но все удовольствие от касания уже отнял у меня мистер Грей. Это его наслаждение я испытывал, его подлая властная натура овладела Бабеттой вместо меня. В другом конце коридора раздался взволнованный голос: «Если вы постоянно забываете, куда дели моток бечевки, положите его в корзинку «Барни», присоедините к своей кухонной пробковой доске несколько пружинных зажимов, прикрепите корзинку к зажимам. Проще простого!»

На другой день я впервые взял с собой в колледж автоматический пистолет «Цумвальт». Когда я читал лекции, он лежал в боковом кармане пиджака, когда принимал посетителей в кабинете – в верхнем ящике стола. Пистолет породил другую реальность, которую я уже начинал обживать. Хрустально-чистый воздух вызывал головокружение. В груди теснились невыразимые щемящие чувства. Эту реальность я мог контролировать, тайно подчинять своей воле.