Белый снег – Восточный ветер

Это подействовало. Мнимый энкавэдэшник трясущимися руками схватился за графин и принялся наливать воду в стакан. Кокисан вырвал стакан из его рук, приподнял голову Воронцова и попытался напоить. Тот, давясь и расплескивая воду, жадными глотками опустошил стакан до дна и без сил распластался на полу. Какое-то время в кабинете стояла мертвая тишина. Серж понял, что ему устроили проверку, и готов был растерзать на куски своего шефа.

– Как вы себя чувствуете, Серж? – пряча глаза, спросил Кокисан.

Воронцов ожег его таким взглядом, что японец невольно поежился и выдавил из себя:

– Извините, Серж, но обстоятельства оказались выше нас и…

– Какие… еще об… обстоятельства?

– Вы знали Вадима Шувалова? – прозвучал вопрос.

– Ротмистра?

– Да! И что?

– Он агент НКВД!

– А?.. – У Сержа не нашлось слов.

– Он дал показания на вас.

– Что?! – забыв о боли, Серж вскочил.

– Да-да! Он сообщил, что вы состояли в шпионской сети красных.

– Я?.. Вы сумасшедший, капитан!

Кокисан распорядился:

– Егоров, пусть приведут Шувалова!

Затянутый портупеями крепыш суетливо выскочил за дверь, а вместе с ним и его «гориллы». Оставшись наедине, Воронцов и Кокисан еще долго сверлили друг друга взглядами. Потом Серж с ожесточением сказал:

– Капитан, зачем весь этот спектакль с советским консульством, с мясниками из НКВД? Если вы…

– Извините, Серж, – перебил его Кокисан, – повторяю, обстоятельства оказались выше нас, и потому…

– Какие, к черту, обстоятельства!

– Позвольте продолжить? Задание, которое вам предстоит выполнить с Паком, крайне важное…

– И потому из меня надо сделать отбивную?! – вскипел Воронцов.

– Мы вам верили, а теперь верим вдвойне, и если бы не Шувалов…

– Да при чем тут Шувалов! Он что…

В этот момент дверь распахнулась, и, подталкиваемый в спину, в комнату ввалился ротмистр. Воронцов с трудом узнал своего бывшего однополчанина. Пыточных дел мастера поработали на славу: вместо лица была сплошная синюшная маска, глаза под нависшими веками смотрели с испугом.

Кокисан зловеще ухмыльнулся:

– Ну, Шувалов, повтори, что ты нам сообщил!

Ротмистр молчал, Кокисан занес руку для удара.

– Серж, прости! – Воронцов с трудом расслышал вылетевшие из разбитых губ покаянные слова.

– Э, Егоров, освежи-ка память этой сволочи!

Удар кулака переломил тело ротмистра надвое. Воронцову было неприятно смотреть на это, он даже поймал себя на мысли, что сочувствует доносчику. А кровавый спектакль между тем продолжался. Ведро холодной воды привело Шувалова в чувство. Ротмистр судорожно дернулся, приоткрыл глаза и в предчувствии нового удара сжался в комок. Кокисан наклонился над ним и прорычал:

– Такты говоришь, Воронцов работает на вас?!

– Ну и сволочь же ты… – сам не понимая, к кому обращает эти слова, проговорил Воронцов.

– Серж, это… не… это невозможно в… выдержать, – прошелестел Шувалов. – Они…

– Ты в своем уме?! – Теперь уже негодование Воронцова было вполне искренним. – Я… большевик?! Ах ты, тварь!

– Серж, я… Я эт-того не говорил… Это ска… сказал М-ме… ли… хов.

– Кто?

– Мелихов, главарь большевистского подполья в Главных железнодорожных мастерских, – счел нужным пояснить Кокисан.

– Я агент Мелихова?! Я… – От злости у Воронцова перехватило дыхание.

– Серж, про… прости, эт… это вы… выше моих сил, – взмолился Шувалов.

– Заткнись, тварь! – взревел Воронцов.

Бешеная злоба вернула ему силы. Невзирая на боль, он метнулся к столу, на котором лежал изъятый у него еще в машине браунинг.

– Не-ет! – закричал Шувалов, нелепо выставив вперед руки, словно пытаясь защититься от пуль.

Первая же пуля сразила его наповал. Кокисан с Егоровым замерли. В обойме браунинга оставались еще патроны, секунда – и Воронцов разрядит всю обойму в них. Егоров потянулся к кобуре, но это оказалось лишним – Воронцов положил оружие на стол. Из его разбитого носа струей хлынула кровь, он качнулся и как подкошенный рухнул на пол.

Первым пришел в себя Кокисан. Срывающимся голосом он распорядился:

– Егоров, срочно врача!

Крепыш выскочил в коридор.

Через полчаса в кабинете уже ничего не напоминало о разыгравшейся трагедии. Тело Шувалова унесли во двор, чтобы позже вывезти и зарыть на глухом пустыре. Воронцова выхаживал местный эскулап, большой специалист по такого рода лечению. «Музыкальная шкатулка» японской разведки закрылась до проверки очередного «солиста». На сей раз обошлось…

* * *