Белый Сокол

Возникла пауза, девушка, видимо, не могла поверить, что ее приглашают танцевать. Но Тииль продолжал стоять, протягивая ей руку, и она, наконец, вложила в нее свою, поднимаясь с пола.

Людские танцы никогда не были сильной стороной Тииля, да и с его последнего бала прошло немало лет, но во снах всегда можно было схитрить. Он на мгновение прикрыл глаза, настраиваясь на фантазию хозяйки сновидения и позволяя ее желаниям формировать свои действия. Мгновение, и они уже закружились в том же танце, что и все остальные фигуры в зале.

– Я вас раньше здесь не видела, – вдруг сказала девушка, глядя ему прямо в глаза.

– Я прибыл издалека. – Тииль не ожидал, что сон предполагает разговор, но решил подыгрывать фантазии несчастной до конца в надежде, что этот приятный сон чуть скрасит ее одиночество.

– Ах, должно быть, вы можете так много рассказать. Я никогда нигде не была… – В ее голосе читалась тоска.

– Если хотите, ради такой красавицы я готов попытаться что-то припомнить.

– Конечно! Пожалуйста!

Они все танцевали и танцевали, и Тииль рассказывал партнерше о Гирине. Многое в его рассказах относилась к тому Гирину, который он знал, к миру до закрытия врат, но его собеседницу ничего не смущало, она впитывала все его слова, глядя на него восхищенными глазами.

Спустя какое-то время Тииль почувствовал, что сон заканчивается. Музыка начала стихать, а танцующих пар становилось все меньше и меньше. Воля сновидицы перестала вести его шаг, и они остановились посреди зала, все так же в танцевальном объятии. Вдруг девушка положила голову ему на плечо, пробормотав что-то неразборчивое, и воля сна потребовала от Тииля поднять руку и погладить ее по волосам.

А затем сон рассеялся, и дух снова оказался в комнате Рю. За окном уже рассвело, и юноша нервно ворочался во сне. Тииль прислушался. Он больше не слышал зов. Дух понадеялся, что это означало, что его действия немного успокоили эту темноволосую незнакомку.

* * *

Сам того не ожидая, Рю легко нашел общий язык с юным Мэттью и даже начал получать удовольствие от тренировок с ним. Мальчик оказался крайне сообразительным для своего возраста и уже много знал об окружающем мире. Он никогда не упускал момента с гордостью напомнить Рю, что отец готовит его к тому, чтобы когда-нибудь управлять этими землями.

Наблюдая за мальчиком, Рю невольно вспоминал свое собственное детство. Они с Мэттью были чем-то похожи, младшие сыновья знатного дворянина, избалованные всеми благами, которые может подарить богатство и статус. Но в то же время они не могли быть более разными. Мэттью был окружен заботой и любовью всех членов семьи, на него возлагали большие надежды, и он изо всех сил старался им соответствовать. Мальчик на самом деле гордился той судьбой, которую ему уготовил отец. Рю хотелось бы знать, каково это. Но в его детстве были лишь пренебрежение и упреки. Атума никогда не верил в своего младшего сына, считая, что Рю не уродился и позорит доброе имя рода Омано. Он так и говорил. Первое воспоминание Рю об отце – тот стоит над ним, совсем крохой, нависает, как грозовая туча, и отчитывает за то, что Рю не произвел впечатления на мастера Роуту. Сколько ему тогда было? Три года, может, четыре.

Помня о своем печальном опыте, Рю старался поддерживать Мэттью, даже если у того плохо получались какие-то движения. У мальчика явно не было предрасположенности к фехтованию, и ему часто требовалось множество повторений, чтобы запомнить даже простые движения и стойки. Мастер Роута отхлестал бы такого нерадивого ученика розгами, но Рю старался подбодрить своего подопечного и, если было нужно, без проблем объяснял по новой.

Постепенно дни и недели начали сливаться в рутину. Утром, перекусив свежим хлебом и фруктами на кухне, Рю отправлялся в фехтовальный зал и тренировал Мэттью. После обеда мальчик занимался науками, и поэтому Рю был предоставлен сам себе. Он любил задержаться за обедом на кухне, смакуя великолепные творения графских поваров, а затем отправлялся в библиотеку. Граф очень удивился, узнав, что учитель фехтования заинтересован в книгах, но не возражал против этого. В замке хранилось огромное собрание литературы со всего Континента, и Рю с удовольствием проводил время за ее изучением.

Так юноше удалось узнать больше о Континенте, его истории и географии. Конечно, Клод много рассказывал ему об этом, да и книг о Континенте в его лавке хватало, но собрание графа было куда более обширным и глубоким. Рю с удивлением обнаружил там древние военные трактаты, подробно описывающие столкновения между различными державами и междоусобные войны, а также целые гроссбухи, куда были дотошно занесены все доходы и расходы провинции Форле за разные годы на несколько столетий назад.

Некоторые книги были настолько древними, что Рю уже не мог понять язык, на котором они были написаны, а другие требовали столь глубоких знаний, что, даже понимая написанное, юноша не мог уловить суть.