Белый царь – Иван Грозный. Книга 2

Потом он подошел к Скуратову, укрывшемуся за городьбой.

– Докладываю, начальник. Охраны шесть человек, все в одном месте, у сарая, справа от дома, если смотреть от ворот. Разговаривают меж собой о всяких пустяках, а шум в доме. Там хозяин и его гости.

– Ладно. Бери людей и тихо снимай охрану.

– Порезать всех?

– Нет! Охранники люди подневольные, они к делам хозяев отношения не имеют. Вяжи их да кляпы забей. Главное, чтобы в доме не услышали, как ты уберешь охрану. Потом стой у ворот.

– Сделаем.

– Только быстро, Глеб! Время позднее, дьяки могут начать собираться по домам.

– Не успеют!

Корза повел людей к воротам.

Вскоре к Скуратову прибежал посыльный.

– Григорий Лукьянович, Корза велел сказать, охрану убрали.

– Вот и славно. – Малюта подозвал к себе Лукьяна Бродина. – Мы с тобой идем к дому, послушаем, о чем народ речи ведет. Твой отряд пусть останется на месте. Всех, кто будет заходить на подворье или пытаться бежать с него, брать. Самых яростных рубить.

Во дворе Бродина со Скуратовым встретил Корза.

– Охрана повязана!

– Подведи своих людей к дому. Дальше действия по моей команде.

– Угу!

Скуратов с Бродиным затаились под окном горницы, где пировали человек десять.

Их голоса были хорошо слышны:

– Так вот, конец правлению тирана близок как никогда. Бояре разумеют, что они сейчас не раздавят Ваньку, то потом он их не помилует.

Скуратов прошептал:

– Дубровский выступает.

Корза кивнул.

– Против Ивана выступили те бояре, которым он доверяет. С письмами, конечно, промашка вышла, но дальше дело пойдет.

Дубровскому вторил другой хриплый голос:

– Давно пора убрать Ивана. Только хитер он как лис.

– Хитер, слова нет, но из этого похода ему не вернуться. На трон сядет Владимир Андреевич.

– Эх, кабы так! А то замордовал уже Иван своим правлением. Видишь ли, захотел из дремучей Руси сделать державу, равную западным. А у нас свои законы! Когда это было видано, чтобы холоп подавал жалобу на своего хозяина? Прежде любой вельможа сам суд вершил, решал, кого казнить, кого миловать. А теперь что?

– Ты не горячись, – сказал Дубровский. – Говорю же, не вернется Иван из похода. Так и останется со своими псами-опричниками в Ливонии на веки вечные.

– Будем надеяться, что так и случится, но тебе, Казарин, надобно кончать держать обозы. Как бы Иван не прогневался да и не послал бы на Москву своих опричников. Тогда всем нам худо придется.

– Обозы завтра уйдут. Я поручение исполнил, более держать их не надо.

– Да и нам время расходиться. Посидели хорошо, поговорили, пора и честь знать.

– Эй, друзья! – крикнул Дубровский гостям и родственникам. – Все, шабаш. Давай разъезжаться. И без шума.

– Да кому на Москве следить за нами?

– Найдутся доброхоты. Я сказал, расходимся. Завтра всем прибыть к обозам.

Скуратов усмехнулся.

– Ишь ты, без шума! Да вы такой хай подняли, что половине улицы спать не дали. Нет, теперь без шума никак не обойтись. Лукьян! – обратился Скуратов к Бродину. – Давай знак своим людям. Оружие к бою, входим в дом. Там как выйдет, но Дубровского и того, что с хриплым голосом, брать живыми.

– А ты не узнал этого хрипатого?

– Нет.

– Так это Кудряш Желнов, тоже новгородец, товарищ Дубровского.

– Я его не знаю. Вперед, Лукьян!

– Что ж, вперед, так вперед! – Он подал знак опричникам.

Те обнажили сабли, подошли к двери.

Скуратов указал на нее.

– Пошли, братья!

Появление опричников стало полной неожиданностью для людей, собравшихся в доме Дубровского. В большой горнице наступила мертвая тишина. Удар об пол кубка, выпавшего из руки хозяина, прогремел в ней пушечным выстрелом. Казарин злобно смотрел на Скуратова.

– Говоришь, не вернется царь из похода! – заявил Малюта. – Ванькой государя называешь, словно он ровня тебе, собаке! Мы с ним навсегда останемся в ливонских землях! Нет, мы тут, у тебя. Знаешь, что будет с тобой дальше?

Трое гостей Дубровского, в том числе и Кудряш Желнов, поняли, что попали в ловушку. Подогретые хмельным вином, они выхватили сабли и с яростным криком бросились на опричников. Но государевы слуги легко отбили нападение. Мятежники, разрубленные до поясов, рухнули на пол.

Малюта вытер клинок о кафтан убитого заговорщика и спокойно спросил:

– Кто еще желает сразиться с нами? Ну? В речах вы смелыми были, а что на деле?

Дубровский и его уцелевшие товарищи склонили головы.

Скуратов приказал:

– Всех, кроме хозяина, в темницу, в цепи! Казарина я сам доставлю туда, но чуть позже.

Опричники заставили заговорщиков вынести из дома трупы товарищей, потом увели их самих.

Скуратов присел на лавку, поставил саблю между ног.

– Поговорим, Казарин Юрьевич, пред тем как тобой на пыточном дворе займутся.

Дубровский без сил опустился на скамью, но Малюта резко крикнул:

– Стоять, собака, и отвечать на вопросы! Учти, изменник, будешь искренен, наказание получишь мягкое.

– Спрашивай, Малюта. Скажу все, что знаю!

Разговор Скуратова с Дубровским длился около часа. Все это время, Казарин, старший сын крупного новгородского помещика Юрия Семеновича Дубровского, безотрывно смотрел на черные лужи крови, расплывшиеся по полу.

Выслушав дьяка, Малюта повернулся к опричному писарю, сидевшему за столом.