Белый царь – Иван Грозный. Книга 2

– Записал, Захар, показания изменника?

– Да, Григорий Лукьянович.

– Тогда дай их обвиняемому.

Казарин подписал протокол допроса, взглянул на Скуратова.

– Я во всем честно и добровольно признался.

Малюта усмехнулся.

– Попробовал бы ты поступить иначе! Что хочешь? Вижу, просьба у тебя есть.

– Вопрос, Григорий Лукьянович.

– Ишь ты, имя да отчество мое вспомнил! Боишься?

– Как не бояться, когда палач в затылок дышит!

– Раньше трястись надо было. Спрашивай, что хотел.

– Что со мной будет?

– Это государь решит. Но следствия и заточения в темницу тебе не миновать.

– Под пытки отдашь?

– Коли правду рассказал, то какой смысл тебя пытать? До суда государева посидишь в темнице вместе с товарищами. А там, Казарин, как Бог даст. Чего вам неймется? Неужели до сих пор не ясно, что не свалить вам Ивана Васильевича?

– Так все бояре да вино виноваты.

– А ты агнец, значит? Все кругом виноваты, кроме тебя. Кто срывал поставки орудий и боеприпасов? Кузьма Румянцев? Андрей Безносов, Бунков или ты сам по наущению конюшего Федорова?

Дубровский опустил голову.

– Виноват, каюсь.

– Пошел на выход!

– А обозы? Я завтра хотел…

Скуратов оборвал Казарина:

– С обозами теперь без тебя разберутся. Пошел на выход. Не зли меня, я и так не самый добрый!

Разобравшись с Дубровским, наладив ускоренное перемещение обозов, Скуратов с дружиной направился в Великие Луки, куда из Новгорода выступил с ратью Иван Грозный.

10 ноября дружина Скуратова догнала войско. Малюта тут же отправился на доклад к царю.

Иван Грозный принял его, оставив в шатре советника, князя Ургина.

– Разобрался с обозами? – спросил царь.

– Разобрался. Орудия и боеприпасы под надежной охраной идут к войску.

– Что по Казарину Дубровскому?

– А вот здесь, государь, выяснилось много любопытного и тревожного.

– Говори.

Скуратов протянул царю протокол первого допроса Казарина Юрьевича Дубровского.

Иван Васильевич обратил внимание на бурые пятна в углу листа.

– Кровь?

Малюта вздохнул.

– Да, государь, без крови не обошлось, но мы действовали так, как ты велел.

– Подробней!

Скуратов поведал царю о визите на подворье Дубровского. Но государь уже не слушал его.

Он внимательно прочитал протокол, передал его Ургину.

– Возьми, князь, посмотри. – Государь мрачно взглянул на Скуратова. – А не давал ли Дубровский показания под давлением, Малюта? Ты, если захочешь, любого заставишь сказать то, что тебе нужно.

Скуратов приложил руку к сердцу.

– Клянусь, государь, пальцем не тронул Казарина, хотя следовало бы. Не давил на него, только советовал говорить правду. В темнице его в цепи заковали, но не тронули.

– Смотри, я узнаю!

– Поклялся же!

Иван Грозный повернулся к Ургину.

– Что скажешь, князь?

– Похоже, Дубровский говорил правду. Если так, то выходит, что бояре задумали невероятную подлость. Во время похода верные им войска нападут на ставку и перебьют охрану. Потом негодяи выдадут тебя королю. И кто стоит во главе заговора, самого подлого на моей памяти? Федоров-Челяднин, сдавший тебе польского лазутчика Козлова с посланиями якобы только ему самому, Бельскому, Мстиславскому и Воротынскому! А по показаниям Дубровского выходит, что Сигизмунд вел переписку с Иваном Куракиным, другими князьями и боярами. Это все очень серьезно, Иван Васильевич.

– Серьезно, – согласился царь. – Да вот только мне непонятно, откуда Дубровскому, думному дьяку, известно о делах вельмож, положение которых несравнимо с его собственным? Для чего было привлекать к заговору пьяницу и взяточника, который мог выдать всех ради спасения собственной шкуры?

Подал голос Скуратов:

– Думаю, Дубровского использовали именно потому, что он руководил обозами. Заговорщикам надо было расстроить управление войсками. Первым их шагом стала задержка наших пушек и припасов к ним. Потом они еще чего-нибудь придумали бы.

– Да тут и придумывать нечего, – сказал Ургин. – Мы без пушек. Войска короля полностью оснащены. Они обязательно нанесут нам поражение. Как раз во время отступления изменники и могли напасть на ставку. Нам пришлось бы ослабить охрану, отправить основную часть опричного войска на передовую. Силы, верные мятежникам, под боком. Главная армия Сигизмунда тоже рядом.

Царь надолго задумался.

Тишину прервало появление опричного стражника.

– Государь, к тебе Федор Миронов просится. Издалека прибыл, конь в мыле. Говорит, что имеет важные новости.

– Миронов? – переспросил царь. – А кто он есть-то?

– Говорит, что разведчик наш у поляков. Его еще князь Шуйский заслал в войско Радзивилла.

– Пусть войдет! – приказал царь.

– Слушаюсь!

Малюта крикнул охраннику:

– Да проверить как следует этого разведчика не забудьте. К царю допускаете!

– Конечно, Григорий Лукьянович.

Опричник ввел мужчину лет тридцати пяти.

– Вот он, Федор Миронов.

Разведчик поклонился.

– Долгих лет тебе, государь.

– И тебе тоже. Что за важные новости у тебя?

– К Борисову от Минска движется большая, я слышал, стотысячная армия поляков и литовцев во главе с самим Сигизмундом. Сейчас она встала лагерем.