Белый - цвет надежды (ЛП)

— Это продлиться недолго. Есть только четыре человека, которые смогут тебе что-либо сделать. Мне нужно всего лишь немного времени, чтобы избавиться от них. После… Станет проще. Но сейчас всё ещё опасно. Поэтому ты мне должна обещать, что будешь осторожной! Не разговаривай и не общайся с чужаками, и плевать насколько дружелюбными они тебя покажутся. Лучше всего, если ты будешь оставаться в доме.

— Кто же тогда будет меня там защищать?! — И вот сейчас я чувствую радость от того что он настоял на том, чтобы Эйвери и Тэйлор на него работали! Я смотрю на Калеба, вижу, что внутри он сомневается, но в последний момент всё-таки решается сказать мне правду:

— Эйвери и Tэйлор — мои люди. Но не только они, есть ещё пара других, что живут за пределами дома. Последние годы мне удалось выстроить хорошую структуру. Что тебе пошло только на пользу. Только не беспокойся. Пойми… Мне осталось совсем немного времени, для того чтобы очистить мир от последних четырёх врагов.

А вот сейчас я должна удивится.

— Что?! — Хорошо, в конце концов, это звучало убедительно. — Что значит, что они твои люди?! — Я отклоняюсь назад и пытаюсь сделать видимость того удивления, что было у меня несколько часов назад, когда эти двое сообщили мне, кто они есть.

Прищурив глаза я вижу только спокойную улыбку на лице Калеба.

— У меня есть камеры также и в гостиной, которые Тэйлор не может выключить. Это было очень милое представление с твоей стороны.

М-да… об этом я не подумала.

— Я подозреваю, что ты этих двоих хотела бы защитить. Они долгое время верно служили мне и всегда идеально выполняли работу. Не волнуйся, никаких последствий это не повлечёт.

Я всё ещё не знаю, что можно к этому добавить.

— Мои глаза и уши повсюду. Так как я должен быть в курсе всего, что происходит в твоей жизни.

Я на мгновение опускаю взгляд и сжимаю одну руку в кулак, чтобы сильно ударить его по плечу.

— Хорошо, тогда сейчас уже раскроем друг другу карты! — А вот теперь он тот, кто удивлённо смотрит.

— Что это было в отеле?! Я требую от тебя ответ, немедленно! — продолжаю я в ярости.

— В отеле?

— Да! Когда ты мне в темноте угрожал оружием, что это было?!

— Ах это, так… — Он коротко усмехается, пытаясь заменить это дерзкое выражение обычной улыбкой, прежде чем сказать:

— Мне это совсем недавно пришло на ум. Ты была так близко и мне хотелось подойти к тебе. Я хотел произвести на тебя опасное впечатление, и я надеялся, что таким образом разбудил в тебе любопытство. И что ты, возможно, влюбишься в меня.

— Как я могу влюбиться в кого-то, кто вызывает во мне страх?!

— Но… Ты уже находишь эту ситуацию достаточно эротичной?

— Д… дальше, переходим к следующему вопросу! — Заикаюсь я, покраснев. Хорошо. Он прав. Да я посчитала эту ситуацию эротической, эту первую встречу с ним.

— Значит, да… — Он улыбается и подпирает голову рукой и смотрит при этом на меня влюблённым взглядом.

— И почему же ты со мной заговорил на том концерте?!

— Потому что я больше не мог выдерживать этого. Я должен был просто тебя увидеть и задать пару вопросов. Но ты посмотрела на меня таким влюблённым взглядом. Я был даже близок к тому, чтобы сказать тебе, кто я такой, но… Я не мог. Я должен был и дальше поддерживать эту видимость, Чтобы тебя защитить. Это была моя ошибка, в тот же день затащить тебя в кровать. Я предпочёл бы перенести тот опыт на более подходящий день, например на такой как сегодня, в котором всё идеально. — Он глубоко вдыхает и выдыхает, после чего его рука поднимается и очень нежно гладит меня по щеке.

— Это такое прекрасное чувство — иметь возможность к тебе прикоснуться. А монитор такой холодный.

Я медленно колеблюсь, прежде чем его спросить:

— Почему ты солгал, когда я спросила у тебя, не Калеб ли ты? — Только сейчас он убирает свою ладонь, но правда скользит ею по моей руке и пододвигается немного ближе.

— Я хотел тебе это сказать, но как бы ты отреагировала? На том вечере у нас был секс, и я уверен, ты просто убежала бы, не дав объяснить тебе ситуацию. Я должен был ждать и быть терпеливым, ради такого момента, как сегодня.

Я перевожу взгляд в сторону, прежде чем снова ловлю себя на мысли. Даже если мне кажется, что он преувеличивает, но я снова могу его понять.

— А та история с тюльпанами? Я и правда испугалась…

— Я хотел отвлечь тебя, что, очевидно, не сработало.

— И цепочка с сердечком? Тебе ведь сразу было ясно, что я тут же вспомню о маминой цепочке!

— Таков был план. Ты должна была вспомнить. Я надеялся, что ты снова вспомнишь о вечере, когда я тебя спас, и это снова напомнит обо мне. А наших обещаниях жениться, когда мы вырастем. И что я тебе обещал, что отдам тебе цепочку, когда выйдешь из больницы.

— Почему бы тебе просто было не подойти ко мне как Дину Вайту и не сказать: «Эй, это я. Калеб, мальчик из прошлого. Это цепочка твоей матери и я хотел бы тебе её вернуть!?»