Белый верх, чёрный низ

Фрая легла. Вот только заснуть на новом месте не смогла при всей усталости. В итоге, осознав, что лежать и таращить глаза в едва различимый в темноте потолок смысла нет, выбралась из-под одеяла. Подошла к окну, подняла закрывающие его жалюзи, которые сама же не так давно опустила. Постояла, любуясь пейзажем и постепенно угасающим свечением скал. Отвернулась, присматриваясь к полумраку комнаты.

Наверное, воображение разыгралось — ей почудились силуэты родителей: отца, сидящего за столом, матери рядом с ним. Пугаться Фрая не стала, прошла вглубь комнаты, включила настольную лампу, села в кресло. Из любопытства пооткрывала ящики стола и не особенно удивилась, ничего не обнаружив.

— В кабинете деда куда больше хлама, — со смешком констатировала.

Погасила свет, начала вставать и выругалась — движение вышло сильным, резким, а ножка кресла за что-то зацепилась. Вот только если его новая хозяйка успела ухватиться за столешницу и устояла, то кресло рухнуло.

Фрая попыталась его поднять, но мебель упорно заваливалась на бок. Снова включив свет, девушка увидела, что одна из ножек подломилась, и расстроенно вздохнула — жалко ведь раритет. Да и память. Все же в нём когда-то её отец работал.

Оказалось, что ремонт предстоит основательный — рама, к которой крепилась ножка, тоже сломалась, заодно оторвав кусок обивки. Из прорехи торчали пружины, набивка и... И уголок твёрдой обложки.

Вытащив находку, Фрая с удивлением рассматривала записную книжку: бело-золотистую, с дорогим, изысканным тиснением обложки, хоть и изрядно поблёкшую и потрёпанную.

Состояние пострадавшего кресла девушку теперь мало интересовало — она мёртвой хваткой вцепилась в свою добычу. Уселась на кровать, с трудом заставила себя успокоиться и лишь после этого раскрыла находку.

С первых же страниц стало ясно, что это дневник. Может, и не совсем такой, как у Фраи, потому что изложение в нём было менее эмоциональным и с большим количеством фактов. Не оставляло сомнений — вёл записи мужчина. Замочка на книжке не оказалось, потому хозяин её старательно прятал.

В том, что это был её отец, Фрая тоже ни на миг не усомнилась, хотя своего имени хозяин книжки не называл. Зато косвенных доказательств было хоть отбавляй.

«Проиграл! Поделом мне. Обидно, конечно, но надо было морально настроиться, что это может произойти, и не полагаться слепо на успех. Повезло, что мою запальчивую, необдуманную попытку сместить отца в Совете списали на амбиции молодого высшего. И никто не заподозрил, что я вынашивал мятежные идеи о равенстве низших нам и намеревался воплотить их в жизнь».

Фрая воодушевилась — не она одна революционерка. Вот кто её истинный соратник! То есть был бы... Увы, но всё перечеркнул несчастный случай.

Девушка стиснула зубы, чтобы не разреветься от обидной несправедливости, и перелистнула ещё одну страницу.

«Вчера в Совете Легус бросил вызов главе своей династии. И ведь выиграл дуэль, сволочь! Сам слабее моего отца, слабее меня, а в итоге по праву сильнейшего в династии Хрустального Замка занял место в Совете».

Действительно, необъективная система отбора советников — отцу дочь посочувствовала. Ректор академии всю власть к рукам прибрал: и в Белом Мире, и в Межмирье. И будто этого мало, на слабой Ламиаре самоутверждается. Был бы он порядочный, можно было бы смириться с его победой, а так...

«Сегодня приходил Тугран. Мы долго обсуждали ситуацию, искали выход, думали, как всё изменить. Он сказал, что попробует сместить своего дядю и стать советником. Но даже если ему удастся, я не уверен, что нам это как-то ощутимо поможет. Увы, пока мой отец у власти и возглавляет Совет, о переменах можно забыть. Тем более численный перевес не в нашу пользу. Кроме рода Алмазного Моста, союзников из числа правящих я так и не вычислил».

Тугран, Тугран...

Фрая вспомнила, что слышала это имя и видела этого советника. Небезосновательно ей показалось, что мужчину при знакомстве с ней намеренно заткнули, а контекст его фраз исказили. Но вот не растерял ли он за столько времени былой боевой дух? Да и возраст наверняка сказывается...

И снова девушка вернулась к записям отца.

«Белый Мир! Не повезло мне с роднёй со стороны жены. Благо я не перешёл в их династию Звёздного Дождя. Союзники из них никакие, все презирают низших, только супруга моя оказалась приятным исключением. Она, конечно, не имеет радикальных взглядов, но милосердие проявляет к низшим. И более слабым одарённым сочувствует. Нет в ней желания злоупотреблять внушением и свой авторитет хозяйки лишний раз подчёркивать».