Белый верх, чёрный низ

— Есть что делить? — может, грубо и прямолинейно, но скорее от шока, нежели проявляя меркантильность или желая оскорбительно высказаться, поинтересовалась девушка. Да и верилось с трудом в «богатства», оставшиеся после гибели родителей. По крайней мере, в Чёрном Мире, если вымирала вся семья, её имущество тут же распределялось поровну между всеми жителями поселения.

— Не делить, а распоряжаться как хозяйке, — недовольно поморщился Легус.

То ли ему резкий тон Фраи не понравился, то ли принял её интерес за намёк на нечистых на руку высших, которые всё растащили и наследницу ни с чем оставили. — Вам есть куда вернуться в Белом Мире. У вас имеется поместье в Сияющем Ущелье и апартаменты в столице. Внушительный счёт в банке, семейные драгоценности, личный шаттл. Конечно, жильё всё это время пустовало и потребует усилий для наведения порядка, но оно в целости и сохранности, потому что находилось под охраной. Вы считались пропавшими без вести — умершими ни вас, ни ваших родителей не признали. По закону срок давности, предусмотренный для подобных случаев, то есть при отсутствии фактических доказательств смерти, равен средней продолжительности жизни. А это почти сто лет, с учётом того, что вы пропали в младенчестве.

Опустив глаза на столешницу, ректор наткнулся взглядом на тот самый документ, который читал, а потом отложил, когда вошла студентка. И невольно его поднял, продемонстрировав Фрае дорогую качественную бумагу с золотым тиснением, выведенным каллиграфическим почерком текстом и витиеватыми подписями.

Последние занимали значительную часть официальной бумаги и, как предположила Фрая, принадлежали именно советникам.

Зачитывать текст Легус не стал, но переложил документ на другой край стола, ближе к наследнице. Однако на этом аудиенцию не завершил, не предложил забрать бумагу и уйти. Ему ещё было что поведать студентке. Воспитательно¬просветительный момент не мог закончиться настолько быстро.

— Со дня смерти вашего деда число советников в Правящем Совете уменьшилось до двадцати, поскольку все полагали, что род Сияющего Ущелья прервался. Можно было бы пригласить в Совет представителя следующей в иерархии, подходящей по уровню дара семьи, но решили, что замещать утрату сильной династии более слабой нецелесообразно. Словно предчувствовали ваше возвращение! Теперь вы по праву рождения можете стать советником. Для этого, как только почувствуете себя морально готовой примкнуть к когорте самых влиятельных, вам придётся выдержать испытание, чтобы подтвердить высокий уровень дара. А прежде — заключить брак и пройти через вторичную инициацию. Таким образом вы и личную жизнь устроите, и займёте положенное вам место в обществе.

Лицо Фраи невольно исказилось — она вдруг вспомнила, с каким цинизмом Легус говорил о своей навязанной жене. Перспектива оказаться в схожих обстоятельствах, как бы ни убеждала себя девушка, что это нужно для блага обоих миров, всё равно раздражала.

А Легус, как обычно, истолковал с позиции свойственного высшим склада ума:

— Мне сложно судить, насколько вы амбициозны, но ваша прямая обязанность войти в состав Совета. Отказа никто не примет и не поймёт. Это честь для любого высшего. Максимум, что вы можете себе позволить, — получить отсрочку до момента вступления в брак. Но даже до этого вам полезно будет присутствовать на заседаниях, пусть и без возможности участвовать в голосовании. Надо же с чего-то начинать, Фрайяна. Должность советника это не обуза и не крест на вашей карьере. Вот я, например, — член Совета и представитель сильнейшей династии, а совмещаю общественную нагрузку с работой в академии. И весьма успешно. Так что и перед вами открыты все пути, выбирайте любую профессию.

Слушая уговоры ректора, Фрая прикладывала немало усилий, чтобы не выдать истинных чувств, которые ею овладели. Да, она намеревалась пробиться в правящую верхушку Белого Мира, найдя среди советников покровителей и союзников. Но реализовать подобный план было бы сложно и потребовало много времени. А теперь девушка гарантированно станет советником. И это большая удача. Однако показывать воодушевление собеседнику она не считала нужным. Для жительницы Чёрного Мира, совсем недавно ставшей высшей, было бы странным проявлять свойственные типичным беломирянам замашки. Академия вряд ли смогла бы так быстро изменить характер до неузнаваемости.

Её уловка сделала своё дело, и Легус, имея в своём арсенале лишь красноречие, поскольку внушение на эту студентку не действовало, всё с тем же напором продолжил убеждение: