Белый воин

Сашин прыжок сложно было увидеть — настолько быстрым он оказался. Его не увидели ни о чем не подозревающие женщины у костра, его не увидела и тварь, находящаяся в нескольких шагах от принца. Шеттир достиг своей цели, войдя, как раскаленный нож в масло, в тело крылатой нечисти.

По поляне разнесся страшный визг боли, от которого по телу у юноши пробежала ледяная дрожь. Тварь, отброшенная ударом клинка, отлетела на несколько метров назад. Рывок был настолько сильным, что рукоять меча, будто скользкая рыбешка, выскользнула из ладони своего хозяина.

Хрипя и вереща, раненое существо раскрыло свои гигантские крылья и взметнулось вверх. Своими худыми лапками оно пыталось достать из груди глубоко вонзившийся в нее клинок. Раненый зверь забыл обо всем, теперь его видели и слышали все…

В ночном лагере началась паника: дети плакали, некоторые женщины, позабыв о заточенных кольях, вскочили со своих мест и пытались спрятаться в кустах. Горе-часовые лежали возле костра, всхлипывая и трясясь. Только заспанная Аная да бормочущая что-то себе под нос Нарима пытались навести порядок в рядах паникующей «армии». Саша, уже наложив стрелу на тетиву, краем глаза заметил, что Нарима не кажется только что проснувшейся — видимо, она уже давно не спала.

Тем временем что-то происходило с тварью, взмывшей вверх. Ее тело становилось больше. Еще миг назад ее узенькая грудь дрожала, пронзенная мечом, а теперь она на глазах наливалась силой. Узлы дряблых мышц на ее сухих тонких лапах превращались в толстые стальные тросы, когтистые пальцы удлинились, как и клыки в широкой пасти.

От сильных взмахов гигантских крыльев с земли поднялись пыль, сухие листья, мелкие сухие веточки и угольки от костра. Гигантский зверь уже не пищал, его рев и рык разносились по всему ночному лесу. Огромные черные глаза искали обидчика среди бестолково копошащихся людишек на маленькой поляне. Шеттир так и остался торчать в груди у чудовища.

Первая титановая стрела пробила плечо твари, вызвав новый страшный рев. Потом, как по команде, все новые стрелы атаковали тело крылатого зверя, вонзаясь в лапы, пробивая своими жалами крылья, застревая между ребер. Последнюю стрелу зверю удалось сбить с полета мощным взмахом крыльев.

Наконец чудовище заметило своего врага. Он передвигался очень быстро, пытаясь помочь глупым самкам двуногих, бестолково мечущимся среди кустов. Кажется, у него закончились стрелы. Хе-хе… Глупый двуногий. Тварь, оглашая небеса громким воем, сделала несколько могучих взмахов гигантскими крыльями. Набирая высоту, она стремительно уходила ввысь. Достигнув определенной точки, чудовище, сложив крылья и выставив вперед когтистые лапы, начало падать. Подобно ястребу, увидевшему добычу, тварь с ревом спикировала вниз.

Саша, видя угрожающие маневры зверя, остановился. Оставшись без шеттира, отбросив в сторону уже бесполезный лук, он стоял, высоко подняв голову. Виски от перенапряжения раскалывались, но о боли он сейчас не думал. Принц стоял, широко расставив ноги. Сжав ладони в кулаки, он полностью раскрылся для бесконечного потока Силы. Энергия вливалась ревущим водопадом, заставляя тело нервно вздрагивать от спонтанного сокращения мышц.

Движения людей и природы будто замерли, словно чья-то невидимая рука нажала кнопку «pause» на самом интересном месте. Только здоровенный монстр, сложив огромные крылья, неумолимо приближался к земле. Сейчас он настигнет мелкого надоедливого человечишку и насладится сладким вкусом мести.

Из оцепенения вывел далекий протяжный крик. Кажется, кричал кто-то сзади. Он мгновенно обернулся. Кричала Аная. Она что-то бросила ему. Предмет, брошенный дочерью ярла, медленно переворачиваясь, приближался к замершему на месте принцу. Сделав еще один неторопливый оборот, он приветливо сверкнул голубой поверхностью клинка, как будто говоря: «Хозяин! Я уже иду!» В тот момент, как рука принца коснулась рукояти голубого ножа, его накрыла черная гигантская тень.

Длинным быстрым прыжком Саша отскочил в сторону. На том месте, где он только что стоял, что-то тяжело ударилось оземь, подняв вверх слой сырой почвы вперемешку с длинными хвойными иголками и влажными перепрелыми листьями.

Рев разочарования от промаха разнесся по поляне. Не теряя времени, воин подскочил к живой копошащейся массе. Он стал наносить неповоротливой твари молниеносные уколы и порезы ножом. Голубой клинок, словно хищная руга, гроза всех рек и озер Дорна, вонзался острым жалом в серые бока ревущей твари.