Белый Волк

— Мы строим гидроаккумулирующую электростанцию. Перегораживаем какую-нибудь речушку, ставим в плотину турбину и ночью, когда электричества в сети, как блох на обезьяне, закачиваем воду наверх, за плотину, затапливая там все вокруг: леса, луга, нерестилища, пляжи. А днем через те же турбины сливаем воду вниз, отдавая обратно в сеть примерно треть от затраченной на перекачку энергии. В реальности такие перекладывания на закачку-слив случаются по двадцать раз на дню, но суть от этого не меняется. Таких гидроаккумулирующих станций сегодня в России строится… — Белокотов прищурился, вспоминая: — Ленинградская, Загорская, Зеленчугская, Владимирская, Курская, Волоколамская… Ну, общим счетом около десятка узлов гигаваттной мощности.

— Значит, ты все-таки строишь водохранилища?

— Да все наоборот! — чуть не выкрикнул Белокотов. — Я хочу запретить это мракобесие раз и навсегда! Ты даже представить себе не можешь, что за маразм там творится! Ты понимаешь, не прудик, не два — десятки километров! Десятки квадратных километров нормальной, полноценной плодородной земли собираются тупо затопить! Вот взять — и затопить! Леса, поля, деревни. Хрясь — и под воду. Вбить в этот кошмар миллиарды рублей, залить километры бетона. И все ради чего? Ради банальной маневренной мощности! Вместо того, чтобы поставить компактную и дешевую станцию на сверхпроводимых аккумуляторах, которая будет иметь на порядок больший КПД, не станет портить природу и может быть втиснута в любую инфраструктуру, — они банально закапывают деньги в землю! И ничем это твердолобое упрямство не пробить! Везде сидят махровые старперы, которые сделали в детстве диссертации на «гидре» и рогом упираются, ничего менять не дают! Никаких новых технологий, никакой сверхпроводимости, никакой природы, никакой компактности. Они… — Он отпустил руль и затряс обеими руками. — Они просто не соображают ничего в современной физике и энергетике! Высидели себе задницей посты еще при Берии и ничего менять не позволяют!

Они покосился на ошалевшего от такой горячности телохранителя и замолчал. Через минуту поинтересовался:

— Мы о чем говорили-то?

— Спасибо, ты ответил во всех подробностях, — кивнул Варнак. — Повторять не нужно.

— А почему вопрос-то такой возник, я не понял?

— Ты не поверишь, Костя! Главный леший всех русских лесов крайне высоко оценил твою работу по спасению его зверей, грибов и ягод и очень просил передать его большую благодарность.

Белокотов расхохотался:

— Ну да, само собой! Если бы белочки и ежики знали, как я дерусь за их сухие квадратные километры, давно бы поставили мне памятник из шишек. Бьюсь, как зверь! Надо это, грамоту такую нарисовать. Буду награждать отличившихся сотрудников. «Благодарность русского лешего» с поощрением из фонда заработной платы. А что, хорошая идея!

— Хорошая, — согласился Еремей. В отличие от развеселившегося товарища он пребывал в слегка ошарашенном состоянии. Такого поворота событий он точно не ожидал. Итак, лесной леший Укрон платит ему золотыми кладами за защиту ученого, который борется против затопления больших лесных площадей. Все логично. Но вот только каким образом леший узнал про эти исподние научно-технические дрязги?! Может, у него еще и в Думе собственное лобби имеется? И друзья в аппарате президента?

— У меня есть заманчивое предложение, — повернулся к нему Белокотов. — Я, чтобы парковку не искать, перед управлением выскочу, а машину тебе оставлю. У тебя наверняка дела какие-нибудь есть, хлопоты. Съездишь, разберешься. А я, как вечером домой соберусь, тебе звякну, и ты меня заберешь. В Росатоме внутри безопасно, а наружу я выходить не буду. Честное пионерское! Согласен?

Еремей похлопал себя по нагрудному карману. Его документы и права были с собой.

— Давай попробуем.

Вечером Костя встретил машину, стоя рядом с уже знакомой Еремею круглолицей девицей. Все вместе они отправились в ресторан. Правда, Варнак, решив следовать профессии, устроился отдельно, за самым дальним столиком — дабы в личную жизнь Белокотова не встревать. Когда же голубки наелись — занял место за рулем, предоставив им ворковать на заднем сиденье и всячески изображал из себя наемного водителя. И вроде бы — получилось. Девица ни одного вопроса не задала, Костя тоже делал вид, что все так и должно быть. И даже ненавязчиво придержал гостью на улице, чтобы Варнак смог войти в парадную первым.

Утром они вместе отвезли гостью к Каширскому шоссе, потом Еремей повернул к чиновнику на работу. Тот сидел, молчал и вел себя, словно все так и должно быть: личный водитель, согласованный маршрут.

— Что, зуб болит? — не выдержал Варнак.

— А? — встрепенулся Костя и тут же сообразил: — Нет, ничего. Просто Таня сегодня была… Очень уж прощалась трудно. Вроде, раньше все было легче. Может, ждала чего-то, а я не сообразил?

— Все они одного хотят. Да только надо ли нам такое?

— Ты о чем?

— О том, — уклончиво ответил Варнак. — Я тут познакомился с одной… Хочет ответного чувства, без этого даже обижается.