Белый Волк

— И что теперь? — зачесал он в затылке.

Самой глупой идеей было подняться на колесе обозрения и осмотреться. Но именно ее и воплотил Варнак в первую очередь. После подъема он мог точно сказать, что квартал за углом от парка имеет ширину примерно в пять стандартных девятиэтажек и примерно десять в длину. То есть по численности примерно равен областному центру средних размеров. Но в каком месте этого района и окрест заниматься поисками, на что обратить внимание в первую очередь — разобраться не получилось. Глаза волка видели гаражи, помойку, несколько пятиэтажных и девятиэтажных домов. Ну, а сам он не замечал вовсе ничего интересного.

— Придется все делать по старинке, — понял Варнак. — Ножками, ножками, ножками…

Если волк со своего места видел только крыши — значит, и ему имело смысл поискать хотя бы примерно похожие кровли. Из-за деревьев этого было не сделать, и Еремей перешел проспект, между кассами направился к СКК — со ступенек обзор должен быть лучше. И вдруг…

И Варнак, и Вывей вздрогнули одновременно, ощутив слабый, еле заметный аромат имбиря и лесных подснежников. Еремей остановился, посмотрел направо и налево, потом на небо. Судя по времени, возвращаться домой было рановато. Незадолго до полудня горожане обычно из дома только-только выползают. А если так…

Он провел мысленную линию от жилого квартала через себя дальше, и на ее конце увидел продуктовый супермаркет «Карусель».

— Так бы сразу, — пробормотал Варнак и повернул к нему.

Наверное, могло показаться странным, что из большого жилого квартала люди ходят за продуктами в такую даль, однако происхождение микрорайон имел явно советское, когда строители еще не очень заботились о магазинах для населения. Планировка — плотная, ничего лишнего теперь не воткнешь. Ну, а если учесть, что в современных супермаркетах полускладского вида цены неизменно ниже, чем в мелкой рознице — в стремлении хозяек сэкономить лишнюю копейку, одновременно побаловав себя богатым выбором, ничего удивительного не было. Варнак и сам при случае в таких местах консервами и макаронами запасался. Что, кстати, и сейчас не мешало бы сделать. Не все же ему на одних пельменях сидеть! Можно иногда и макароны с тушенкой разболтать.

Но до магазина он не добежал: резко остановился на полпути, учуяв знакомый аромат, метнулся в сторону, повел носом — и увидел хрупкую остролицую рыжую девушку с чуть скошенными миндалевидными глазами. Глаза походили на орех миндаля и по форме, и по цвету, и величиной. Блеклые брови, маленький, но откровенно буратинистый нос, тонкие поджатые губы цвета прошлогоднего шиповника. С озабоченным видом девушка тянула две огромные сумки, из которых так и норовили выпасть через край пакеты с рогаликами и сухая быстрорастворимая лапша. Рядом, обнимая трехкилограммовый пакет со стиральным порошком, бодро трусила кареглазая третьеклассница в длинной сатиновой юбке и легкой, отделанной вышивками, курточке.

Поначалу обе показались незнакомыми. Но Вывей видел кареглазку только снизу, а Еремей смотрел на девочек сверху вниз, и даже старшая была ниже его на полторы головы. Но обе с предельной ясностью пахли имбирем с оттенком подснежника, словно ставя этим печать с гарантией своей неповторимости.

— Здравствуйте! — перегородил дорогу дамам Еремей. — Простите, я могу… Я могу угостить вас мороженым?

— Нет, — буркнула старшая и, не снижая скорости, обошла его слева. Малышка, пробегая с другой стороны, подняла лицо, и теперь он узнал точно: это она!

— Давайте я вам помогу, — нагнав, предложил он.

— Если вы не отстанете, я закричу, — сурово предупредила девушка.

— Но я же ничего не делаю!

— У меня на телефоне тревожная кнопка. Я позвоню в милицию… Полицию… Черт их разберет со всеми этими реформами!

— Да остановитесь же хоть на минуту! — взмолился Варнак, снова забегая вперед. — Дайте я все объясню!

Остролицая имбирка все же притормозила, тяжело опустила пакеты на плитку, поморщилась, с видимым облегчением расправляя плечи.

— Я все объясню! — торопливо повторил Еремей. — Понимаете, в начале мая я приехал сюда из Москвы. Совсем ненадолго. Но попал в больницу. Была проблема с сердцем, попал в реанимацию, провалялся там почти месяц.

— И вам не хватает денег доехать до дома?

— Плевать на деньги! Со мной собака была. Моя собака. Крупная, больше овчарки, но немного на нее похожа. Породой. Она потерялась, я не могу ее найти до сих пор. И мне сказали, — опустился он перед девочкой на корточки. — Мне сказали, что видели, как ты с ней играешь. Ты называешь ее Жужей, вы с ней бегаете за забором у школы, ты ее угощаешь колбасой и другими вкусностями, вы вместе играете.

— Вика, ты играешь с дворовой собакой?! — В голосе старшей прозвучало такое брезгливое изумление, словно девочка на ее глазах проглотила таракана. — Это правда?

— Вика, Виктория, пожалуйста… Как мне ее найти?

— Вы ее заберете, да?

— Ты и правда играла с чужой собакой? — на этот раз из изумления девушки хотя бы исчезли «тараканы».

— А может, Жужа не захочет?