Белый волк, черный волк (СИ)

— Нет… альфы стаи должны будут позаботиться о нас. У вас же нет больше родичей в стае. Значит они все… позаботятся, — Микаэль встает и бледно улыбается.

— А как же ваши семьи, они далеко?

— Они не примут. Не станут нарушать обычай.

— Вокруг одни ебанаты, — цедит Дерек. Почему он не помнит никаких таких обычаев? Был слишком мелким и ничего не замечал, когда жил здесь? Или родной край так сильно изменился с тех пор, как он пятнадцатилетним подростком покинул его.

Он берет Микаэля за шею и толкает лицом в кресло. Гнев и боль клокочут в нем уже почти сутки, плавясь во что-то тяжелое и черное. И хоть на мгновение хочется забыть это, вылить на кого-то другого.

— Дерек, подожди, я не готов, — шепчет Микаэль совсем неслышно и стонет, когда ему начинают вставлять.

Но не смеет отстраниться, конечно же.

Дерек отталкивает его сам и уходит к себе.

“Безмозглые дырки. И тупые ебанаты, называющие себя альфами и смотрящие тебе в рот, — говорит тень в изголовье его кровати. — Рядом со мной нет никого, кроме тебя, брат”.

— Торстен, — он протягивает руку, словно пытаясь пропустить черную шерсть между пальцев, но сжимает лишь пустоту.

“Все было неправильно, Торстен, и волками мы были лучшими, чем людьми, — думает он и закрывает глаза. — Так жить нельзя. Я все исправлю”.

Во сне он бежит по залитому луной лесу, а черный зверь его ушедшего брата скользит рядом густой тенью.

Он распахивает глаза и привычно обнаруживает под боком Микаэля, голого и теплого.

— Мой развратный бета, — Дерек гладит его по члену и думает вдруг, что теперь Микаэль на самом деле его бета.

И больше никто не имеет права бить его и забирать когда вздумается.

— Я тебя люблю, Дерек, — Микаэль вжимается в него всем телом, утыкается лицом в шею и стискивает за плечи, — не оставляй меня. Мне так страшно.

— Все будет хорошо.

Дерек переворачивается и нависает над ним, гладит по животу и слегка возбужденному члену, запускает пальцы в податливую скользкую задницу. Микаэль себе туда чуть не полтюбика заливает всегда, волнуется о смазке, хоть Дерек его дырку каждую ночь разрабатывает.

— Мой хороший беточка, — шепчет Дерек, закидывает его ноги себе на плечи и засаживает сразу и на всю длину, выбивая жалобный стон.

Он некоторое время трахает Микаэля лицом к лицу, а потом отстраняется. Любуется его подрагивающими яичками, распяленной задницей и собственным, вламывающимся в нее членом. Микаэль похотливо виляет бедрами и облизывается, и Дерек снова ускоряется, склоняется над ним и целует.

“Роскошная у тебя дырень все-таки, крепенькая такая, сочная, вот-вот лопнет, беточка, сучечка моя, только моя”, — рычит он, кончая, его часто пробивает на подобный бред во время оргазма.

— Да… Твой… Только твой, Дерек, любимый… — соглашается Микаэль и тянется к нему за поцелуем.

***

Белый волк выходит на середину поляны и плавно перетекает в человека. Он ухмыляется, оглядывая собравшихся кругом зверей, волчий яд и сок горьких трав грохочут в его крови. Он видит, что его собственный зверь больше не в нем, тот стоит белой громадой рядом и в ярости роет лапой землю.

— Ну же, — говорит человек и прикрывает ярко-синие, со стеклянным блеском глаза, — кто осмелится бросить вызов.

Волки опускают морды под его взглядом и человек снова скалится, мучительная жажда сжигает его и разделенного с ним зверя, они снова хотят соединиться в одно целое. Но нельзя, сейчас нельзя, надо держать себя, и человеку и зверю кажется, что они держат друг друга за глотки.

Огромный серый с подпалинами волк выходит на середину круга и злобно рычит.

— Что? — говорит человек, — Низкоранговый альфа? Я раздавлю тебя голыми человеческими руками, Ральф.

Зрители в круге припадают на передние лапы и тоже рычат, зверь Ральфа так велик, что смотрит высокому человеку в глаза, стоя на четырех лапах.

Человек поднимает руку, и его невидимый никому белый зверь прыгает и вгрызается в Ральфа.

Ральф сбивает человека с ног и пытается перекусить, но тот вскакивает и вдруг оказывается у него на спине. Волки воют вокруг и рычат, они не видят призрачного белого зверя и не понимают, как можно в слабой человеческой форме оседлать огромного волка. Человек смеется, цепляясь за серую шкуру, и ему кажется, что призрачных волков, рвущих его противника, двое — белый и черный. И тогда он, наконец, соединяется со своим зверем и перекусывает Ральфу хребет, и тот падает и бьется на земле в человеческой форме, пытаясь восстановиться.

Белый волк прижимает побежденного противника лапой к земле и хочет загрызть его до смерти. “Убей, убей”, кричит яд в его крови, и черно-белый мир вокруг заволакивает красным. Но он убирает лапу и идет к другому волку, к тому, которого звали Хольц, а скоро не будут звать никак. Стая расступается перед ним, а Хольц скулит и прижимается к земле, поворачивает голову, подставляя шею. И белый волк замирает на мгновение, а потом хватает за холку и треплет, наказывая унижением того, кто уже сдался.

Волки преданно смотрят на него, и он облизывает кровь с усов, поднимает морду к луне и начинает песню, призывая охоту для своей стаи.