Белый волк, черный волк (СИ)

И ему кажется, что там, среди звезд, крадется на мягких лапах черный волк и исчезает в других мирах.

***

— Дерек! — бета с омегой встречают его в прихожей, и бета робко улыбается и тянет к нему руку, а омега жмется к стене и смотрит больными глазами.

Дерек молчит, изучая их с нехорошим интересом, и внутри него звенит пустота. Целую неделю длилась их охота, наводя ужас на родной городок. Днем и ночью он водил свою стаю по призрачным путям и слушал эту пустоту. Целую неделю они поминали смерть старого вожака и восхождение нового, загоняли добычу в лесах и грызлись с соседними стаями, доказывая свою силу. И охотились на друидов.

И Дерек все еще там, он не вернулся из звона и шуршания пустоты, и стоящие перед ним люди, мягкие и хрупкие, кажутся чужими. Просто добычей. Как они смеют стоять вот так и не демонстрировать ему покорность.

— Дерек, — повторяет бета, и лицо его становится бледным и растерянным.

А омега опускается наконец на колени и подползает к нему.

— Ты вернулся, — шепчет он и трется лицом об его пах, — вернулся, вернулся… Торстен…

— Мое имя Дерек, — говорит он глухо.

Голова омеги мотается в сторону от легкой пощечины. “Конечно, конечно”, шепчет омега и расстегивает ему ширинку, жадно берет в рот и жмурится, задыхаясь, по щекам его текут слезы.

Рот у омеги нежный и податливый, Дерек смотрит вниз и видит, как тот сосет, от усердия поджимая задницу, как гладит себя между ног и дрожит от возбуждения. Он ставит омегу задницей кверху, заставляя упереться руками в пол, и с размаху вламывается в его истекающую желанием дырку. Омега очень худой, почти прозрачный, каждая кость выступает под нежной кожей, и пальцы Дерека оставляют на ней синяки с такой легкостью, что он словно опоминается и начинает сдерживать себя.

Омега громко стонет и вскрикивает и кончает несколько раз, пока его трахают, а когда Дерек наконец спускает в него, омега поворачивается и начисто вылизывает его член. Никто никогда не делал подобного для Дерека, и ему вдруг становится тепло и грустно от этой самозабвенной покорности. Он смотрит на бету, тот тоже сидит на коленях, низко опустив голову.

— У нас есть что-нибудь поесть, Микаэль? — спрашивает он, слегка улыбаясь, а пустота отступает и сворачивается глубоко в груди.

И бета с омегой убегают на кухню.

— Поешьте со мной, — говорит он за столом и обнимает Микаэля за плечи.

“Дерек, любимый”, шепчет тот, прижимаясь к нему покрепче.

— И мне можно? — спрашивает омега и тоже тянется к Дереку, гладит его по руке.

— Да, конечно, — поднимает брови Дерек, а Микаэль негромко замечает:

— Он позволял омеге только раз в два дня есть. Говорил, что омегам должно отсосов хватать.

— Это чтобы я стройным был, ты же любишь худеньких, — улыбается ему омега и целует в руку, — я буду для тебя стараться.

— Можешь каждый день есть, — говорит ему Дерек и вспоминает синие глаза Торстена, как тот смеется, оборачиваясь к нему, как бежит черным волком рядом и слегка впереди. Это был один и тот же альфа, со мной и с ними, думает Дерек, как же легко быть жестоким, когда тебе позволяют.

— А когда ты нас на круг выставишь? — спрашивает Микаэль уже в спальне. — Ты же оставишь нас себе, не отдашь потом?

— Оставлю, — Дерек блаженно вытягивается на огромной кровати Торстена. — Но никакого круга не будет.

— А как же закон? — распахивает глаза Микаэль и подбирается к нему поближе.

— Новый вожак — новый закон, — говорит Дерек. — Или тебе так хочется под всех альф лечь?

— Нет, совсем не хочется, — мотает головой Микаэль и счастливо улыбается.

— И мне не хочется на круг, — подползает к ним омега. — У нас же щенки будут, вдруг я их потеряю, не отдавай меня никому.

— Щенки? — Дерек кладет руку ему на живот и прислушивается, пытаясь определить зарождающуюся жизнь. — У тебя ведь течка месяц назад была?

— Да, я их обязательно смогу выносить, только не бей меня по животу, пожалуйста.

— Не буду, — говорит Дерек и думает о черных щенках.

***

По двору бегают совсем юные волки, черные и белые, они скачут через друг друга и убегают в лес. Дерек с улыбкой смотрит им вслед — хорошо быть трехлеткой и целыми днями носиться в полях, охотясь на мышей.

Он заходит в дом и слышит, как Микаэль резко выговаривает омеге:

— Забудь о нем, забудь, Дерек вовсе не такой, он совсем не похож.

— Нет, это он, мой любимый, просто он простил нас и стал добрым, — горячо отвечает омега.

— Микаэль, — зовет Дерек, и тот выбегает с кухни, сердитый и раскрасневшийся.

— Что случилось, они опять погрызли?..

— Нет, — Дерек притягивает Микаэля к себе и говорит на ухо: — Оставь его, пусть верит во что хочет.

— Но это же неправда, — жалобно отвечает Микаэль. — Ты же не он. У тебя даже глаза другие, синие. А у него белые были.

— Тоже синие, — фыркает Дерек. — Не будем больше говорить об этом.

— Я ненавидел его, — выдыхает Микаэль и смотрит на Дерека больным взглядом. — Ненавидел и каждый день желал смерти.