Белый Волк

— По-твоему, эта развалина похожа на Мелликан? — осклабился Кодис. — Что проку выставлять часовых, когда в этой стене не меньше десяти проломов — залезай кто хочешь! И деревьев у самой стены полным-полно. Врагу сюда пробраться — раз плюнуть. Мы их увидим, только когда кровь польется. Надо сниматься и уходить в горы, вот что. Пограбим караваны, разживемся малость и двинем на восток, в Шерак. Там наемники всегда нужны, заживем на славу.

— Не хочешь ли для начала поделиться этим с Бораниусом?

— Пожалуй, нам всем следует это сделать. Пойти к нему прямо сейчас и сократить его мучения. — Слова повисли в воздухе. Кодис взглянул Морше в глаза. — Всё равно у власти ему уже не бывать. В Мелликане у него еще была такая возможность, а теперь нет. Мы превратились в разбойничью шайку. Рано или поздно сюда придут датиане. Раньше мы входили в многотысячную армию, а теперь нас всего-то семьдесят человек. Ни золота, ни возможностей, ни удачи.

— Удача может перемениться, — сказал Морша.

— Может, да только как бы нам от этой перемены еще хуже не стало. Я говорил с тремя надирами, которые ушли живыми из стычки с Друссом. Не слыхал?

— Слыхал, что резня была будь здоров.

— Ну да, ты ж на севере был, — ухмыльнулся вдруг Кодис. — Выходит, самой хорошей-то новости ты еще не знаешь!

— Давай выкладывай.

— В ночь перед атакой надиры разбили лагерь. Когда они легли спать, туда явился одинокий воин, перебил кучу народу и ускакал на надирском коне. У него два кривых меча с белыми костяными рукоятками, и один надир видел паука у него на руке.

— Ну и что?

— А то самое! Кто он такой, по-твоему? Мало нам Друсса-Легенды, так тут еще и Скилганнон! — Кодис смотрел на Моршу, и лицо его каменело на глазах. — Ты знал об этом. Знал, черт тебя подери!

— Он один, а нас, как ты сам сказал, семьдесят.

— Как же, один! Сколько наших он положит, если проберется сюда, пока мы его не остановим? Пять? Десять? У меня нет охоты войти в этот десяток.

— Ты не войдешь туда, Кодис, — засмеялся вдруг Морша, поднимаясь с зубца. — Ручаюсь тебе.

— Каким это… — Колени у Кодиса подогнулись. Морша, вогнав кинжал ему в грудь, отступил, и Кодис повалился ничком на стену. Другой солдат молча стоял рядом. Морша перевернул убитого на спину и вытащил кинжал.

— Оставайся на посту, — велел он солдату. — Я пришлю тебе другого напарника, но не советую заводить с ним разговоры.

— Так точно.

— Вот и молодец.

Морша вытер кинжал о камзол убитого, убрал его в ножны, спустился к харчевне и сказал встречному офицеру, чтобы тот распорядился убрать тело Кодиса. В цитадели он, вспомнив про лекаря, велел одному из поваров отнести тому еды и сел за стол в пустой трапезной. Повар подал ему кружку холодного пива.

Память вернула Моршу в тот день, когда они с Казенсисом следили за молодым Скилганноном. Он до сих пор с нежностью вспоминал время, проведенное в банях. Ловко мальчишка провел их, а принцесса сыграла свою роль просто блестяще. Ее разыскивали по всему городу, а она, переодетая шлюхой, преспокойно разгуливала под носом у двух солдат.

Морша думал о ней с улыбкой. И восхищался Скилганноном. Морша всегда относился к нему с симпатией и втайне радовался, когда парень сбежал из города вместе с девушкой. Они могли тогда пропасть без вести и сойти со страниц истории, но нет. Они подняли мятеж, и Бораниус ликовал в предвидении сражений и славы, которую собирался завоевать. Мысль о возможности поражения никому в голову не приходила. Тогдашнее войско принцессы могло наносить Бокраму разве что булавочные уколы. Джиана взяла несколько окраинных портов и захватила несколько караванов. Ее силы придерживались тактики быстрых ударов и отступлений. Так продолжалось первые два года, а затем к Джиане перешли вожди еще двух племен. Они заняли горные перевалы на западе Наашана, и в руках у мятежников оказалась обширная местность с двумя крупными городами и десятком серебряных рудников. Оглядываясь назад, Морша видел, что для Бокрама это стало началом конца, но в то время никто из них не понимал этого.

Вплоть до последнего сражения они верили, что победа будет за ними. Морша с внезапной дрожью вспомнил, какие радужные надежды внушало им начало дня битвы — и как в конце дня он и еще пятеро человек вынесли с поля боя искалеченного, чуть живого Бораниуса.

Теперь, годы спустя, Бораниус снова получил увечье, и Скилганнон снова где-то поблизости.

Кодис был прав. Единственный разумный выход — отсюда бежать.

Но для Морши этот путь заказан. В мире шатких устоев он хранил верность Бораниусу, которому присягнул когда-то, и знал, что сохранит ее до конца.

— Ну что, довольно с тебя? — спросила Устарте.

Скилганнон разомкнул веки с большим трудом. Он чувствовал себя так, будто не спал целый месяц. Все мышцы ныли — он даже со стула подняться не мог. Рука Устарте в перчатке погладила его по щеке.

— Неподготовленным духовные путешествия даются тяжело. Выпей воды, это поможет тебе.

У Скилганнона едва хватило сил поднести кубок к губам. Попив, он откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

— Я чувствую себя постаревшим лет на двадцать.