Белый Ворон: Малыш

Спайк вошёл в камеру и остановился возле двери. Диверсант сидел на нарах. Он поднял голову и взглядом обречённого на смерть, посмотрел на Спайка. Но в этом взгляде была и решимость терпеть всё до конца. Видимо, у человека имелись основания молчать и не выдавать своих хозяев. Но не за идею же он сражается! Наёмник. Наверняка, самый обыкновенный наёмник. Человек, который ничего не умеет делать, кроме как стрелять, взрывать и убивать. Для него это тоже работа. Это как для крестьянина землю пахать и зерно сеять. А может быть, молчать и не признаваться — тоже работа. Ведь есть же у людей свои принципы.

— Сидишь? — Спросил Спайк, — геройствуешь? Молодец. Может, так оно и надо. Мы все уважаем бойцов, которые не сдаются и не продают тех, кто их послал. Но несколько дней назад, у нас в городе кто-то взорвал жилой дом. Со всеми его обитателями. Там было тридцать два человека. Из них девять детей. Мы потом их из-под обломков вытаскивали. Ручки — отдельно, ножки отдельно. Вместо туловища — кровавая каша. А ведь тоже, какой-то «герой» пришёл и заложил фугас. А поймали бы, сидел бы вот так же и молчал бы. Небось, где-то семья есть, дети. Боишься, что если рот раскроешь, твои хозяева их достанут? Или думаешь, мы мстить станем? За твоих хозяев не скажу, а мы не станем. Не такие мы суки, как некоторые. Встать!

От его резкого окрика диверсант не вздрогнул и не испугался. Но приказу подчинился. Встал и молча уставился на Спайка.

— Пошли, — сказал ему Спайк, — покажу кое-что.

Копы надели на пленного наручники и Спайк сам повёл его наверх. Ничего не понимающий Бошу, пошёл за ними. Уже на улице, когда Спайк усадил пленного в «Фор-джип», спросил, что всё это значит.

— Поеду в больницу. Пускай посмотрит.

— Вряд ли, это он взорвал.

— Какая мне разница? Пускай посмотрит и подумает. Может, совесть у него есть.

— Какая там совесть, Спайк! Что ты говоришь?

Спайк пристально посмотрел на него:

— Ты когда у Регента служил, людей убивал?

Бошу нехотя кивнул:

— Убивал.

— А если бы тебя послали дом взорвать, взорвал бы? Только не врать!

С ещё большим нежеланием Бошу согласился:

— Взорвал бы.

— Вот и они так же, — ровным голосом произнёс Спайк, — но ты сейчас здесь и с нами. Как знать, может и в нём что-то проснётся. Пускай посмотрит на результаты работы его коллег.

— Я с тобой!

— Нет! — Отрезал Спайк, — я сам. Один повезу.

Он захлопнул дверцу и вывел «Фор-джип» со двора.

Возле больницы, ухватив диверсанта за шиворот, Спайк вытащил его из машины.

— Не вздумай бежать, — предупредил он, — пока ты со мной, у тебя есть шанс выжить. А если копы поймают, шансов не будет. Пошли!

На встречу вышел больничный охранник. Увидев Спайка, почтительно поздоровался и вернулся на своё место. Подталкивая пленного в спину, Спайк повёл его по коридору. Через два десятка шагов остановился и открыл дверь палаты.

— Заходи!

Диверсант вошёл. Спайк зашёл следом и закрыл дверь.

Здесь было тепло. Посреди палаты стояла кровать, а рядом с ней — штатив с капельным прибором, да два табурета. Позади кровати, ближе к окну, торчал кислородный баллон с редуктором. От этого баллона, тянулся шланг к кислородной маске, которая скрывала под собой лицо десятилетней девочки. Увидев Спайка, девочка узнала его и слабо шевельнула пальцами левой руки. Поздоровалась.

— Привет, Саманта, — сказал ей Спайк, — не спишь? Надоело спать, наверно?

В знак согласия, она прикрыла глаза. Спайк повернулся к диверсанту и шёпотом сказал ему:

— Это твои коллеги, такие же наймиты, как ты рванули. Пять часов, она лежал задавленная кирпичами в собственной постели. Раненая, с перебитыми ногами и поломанными рёбрами. Иди, подойди ближе, посмотри на неё.

Он стал подталкивать его к кровати и диверсант вдруг чего-то испугался. Он начал упираться. Спайк всё же сумел подвести его ближе.

— Саманта, — ласково сказал он девочке, — ты не сердись, но мы посмотрим на тебя. Хорошо?

Девочка сама насторожено смотрела на них. Особенно на диверсанта и на его наручники. Но на вопрос Спайка, снова прикрыла глаза. Разрешила.

Спайк осторожно стал снимать с девочки одеяло. Он сдвинул её лишь до живота, когда с пленником случилась истерика. Он увидел свежий шов, синяки и ссадины, блестящие железки, входящие ей в грудь и фиксирующие обломки ребер.

— Не надо, — прошептал террорист.

— А чего же, — невинно переспросил Спайк, — ты будешь героя играть и сюда привезут ещё людей. Таких же покалеченных, как она.

— Нет, — он ошалело смотрел на Спайка, — мы дома не должны взрывать.

— Это вам такого задания не дали, а другим?

Он не стал дожидаться, когда диверсант станет рассказывать что и зачем они должны сделать. Не желая травмировать девочку, Спайк снова накрыл её одеялом и за руку вытащил диверсанта за дверь.

— Пойдём дальше смотреть? — Спросил он, останавливаясь, — или будешь говорить?

— Не надо смотреть.

— Хорошо, — Спайк повернулся в другую сторону коридора и крикнул копам, сидевшим возле одной из палат, — подойдите сюда.

Копы дружно поднялись и подошли. Спайк указал на пленного:

— Присмотрите за ним, — а сам вошел обратно в палату.

Он подошёл к девочке и опустился на колени.