Белый ворон: студенческое патриотическое движение во время СВО

Подводя итог: патриотизм в мирное время акцентируется на формировании и развитии основ, а в военное — эти основы подвергаются проверке на прочность и активное применение.

Прежде чем задать свой вопрос, я бы хотел уточнить пару моментов из твоего предыдущего ответа. Во-первых, ты говорил о развитии патриотических институтов в России до начала СВО. С моей московской точки зрения, мне кажется, что студенческими и молодежными движениями до этого уделялось мало внимания. Серьезные шаги по организации молодежи начались, по-видимому, только во время коронавируса — я это увидел, участвуя в студенческих конкурсах, которые только начинали свою деятельность. Кроме движения «Наши», других значимых примеров не встречал. Может быть, в Перми дела обстоят иначе?

Частично с вами согласен. Действительно, многие патриотические объединения и проекты начали развиваться относительно недавно, что было ответом на радикальные изменения в стране, в том числе вызванные COVID-19. Несмотря на это, движения существовали и до этих событий, включая Пермь, но их деятельность не получила широкой огласки. Однако после начала СВО (специальной военной операции), а также ввиду кризиса, связанного с пандемией, все изменилось: медиа и общество начали активнее обращать внимание на эти движения.

Так что с одной стороны, соглашусь, что патриотические движения получили существенный импульс для развития после начала СВО и во время пандемии. Но, с другой стороны, не могу согласиться с тем, что до этого ничего не существовало. Они были, просто не так заметны для общественности. И, несомненно, с увеличением внимания к патриотическим движениям, их количество и влияние тоже выросли.

Наблюдается ли, по вашему мнению, подъем националистических настроений в современном обществе, особенно в контексте учащающихся конфликтов с мигрантами и наличия военного, милитаристского фона? И можете ли вы привести примеры общественных фигур, таких как Пригожин, олицетворяющих национализм в России в более мягкой форме?

Думаете ли вы, что шаг в сторону радикализации в патриотических взглядах, с акцентом на национальные ценности, может повлиять на общество отрицательно?

Да, я убежден, что переход к радикальным идеологиям может серьёзно навредить обществу.

Это может привести к расколу внутри страны, что уже происходит, и углубить проблему, например, связанную с миграцией. Вопросы должны решаться строго в рамках закона, а не чувств и эмоций. Как юрист, я полагаю, что нет плохих наций, есть недобросовестные люди. Конфликты следует разрешать законным путём, избегая национализма и ксенофобии.

Радикальные тенденции могут привести к ситуации, которую никто не желает — мы не должны допустить аналога апартеида в России. Это может иметь печальные последствия.

Вы рассматриваете возможность того, что умеренный национализм, предполагающий сильное чувство национальной идентичности без дискриминации и с уважением к другим нациям, как предлагает, например, Холмогоров, может найти отклик в российском обществе? Думаете, в пост-СВО России будут диалог или интеграция между национализмом и патриотизмом, или одно понятие поглотит другое?

Каковы будут исходы СВО, предсказать сложно, так как будущее слишком неопределённое. Однако, по вопросу национализма, я склоняюсь к поддержке гражданского национализма, основанного на законе и диалоге. Важно умение разрешать конфликты через обсуждение, а не конфронтацию.