Белый воронёнок (СИ)

«Еще можно будет все вернуть», — так сказала Шина, и эти слова подпитывали глупую надежду. Но разум четко давал понять — после сказанного Хината ни за что его не простит. Удивительная вещь — слова. Они могут вырываться и идти вразрез с настоящими мыслями и чувствами. Можно иметь в виду что-то другое, но слово не воробей, и как, черт возьми, можно доказать, что думал ты совсем о другом, когда говорил что-то. Чувствовать себя обидчиком, не желая обижать, гадко.

Ойкава горько усмехнулся — нет, вернуть ничего не получится, лучше даже не пытаться.

И затем уже без усмешки добавил: «Трус».

========== Глава 18. Я не тот ==========

Воздух был наполнен сухостью, а атмосфера — равнодушием и горечью. Солнце палило безжалостно, казалось, что отбрасываемая тень недавнего поражения неотступно следовала по пятам, разрастаясь с каждой секундой. Словно позади тебя черная дыра; обернись — и тебя затянет навсегда.

Среди снующих беспечных школьников Карасуно таких обремененных было по пальцам пересчитать — волейболисты. Горечь вчерашнего поражения еще преследовала их, хотя и стало немного легче. Сугавара смотрел каждому в глаза и видел — время вернет их к привычному настрою, а тень сломленных надежд постепенно растает.

Второгодки должны справиться с этим быстрее — у них впереди еще год для усердной работы над собой и побед, и горечь поражения им… все-таки уже знакома.

В отличие от первогодок. Для Хинаты и Кагеямы это был большой удар. Переполненные уверенностью и рвением, они верили в свои силы, в силу их команды; на их сияющих лицах не было и тени сомнения. Суга помнил смутно свой первый проигрыш, да и едва ли когда-нибудь был настолько уверен в себе, поэтому мог лишь предполагать, как тяжело было этим двоим. Асахи и Дайичи молча боролись со своими страхами — Коуши видел это в их отстраненных взглядах, видел это по сжатым кулакам и тяжелым шагам. В конце концов, это их последний год в школе, для них поражение было особенно горьким.

Они втроем стояли на лестничном пролете, угрюмо глядя в пол, не зная, стоит ли двигаться дальше. Такеда-сенсей несколько минут назад спокойно и холодно говорил о том, что все их сверстники сейчас вкладывают силы в учебу, а потому в будущем у них будет преимущество перед теми, кто сейчас больше времени уделяет клубной деятельности. Может быть, стоило бы дать дорогу молодым и подумать о себе, о том, как сложится жизнь после выпуска? На самом деле, в глубине души этим вопросом задавался каждый, и не раз, просто было страшно спросить это в лицо, особенно — услышать от учителя. Тем более после проигрыша.

Суга, однако, впервые практически не сомневался. Для него было оскорбительно видеть Дайичи и Асахи сломленными, сомневающимися. Возможно, они просто боялись, что Суга уйдет, ведь ему вряд ли суждено покорять вершины вместе с ними. Но это было еще более оскорбительно.

Наверное, Коуши впервые яро и грубо накричал на них. Без тени сомнения заявил, что ОН уходить и не подумает. Секунду спустя, даже удивился — кто-кто, а Сугавара всегда был бездарным наблюдателем, черпающим силы от них. Они взлетали так высоко, и их полет был прекрасным, он же — восхищенно созерцал снизу, не решаясь расправить свои крылья. Он знал — его крылья не такие мощные, и ему никогда не угнаться за ними. Но… как же, черт возьми, оскорбительно было видеть, как эти двое, сильные, крепкие, великолепные, собственноручно складывают свои крылья после падения.

Что ж, тому, кто большую часть времени оставался на земле, был виден их завораживающий полет — их истинные способности. Именно поэтому в этот раз он смог не просто подбодрить их, как обычно, — он расправил их крылья и направил дальше.

И если нужно, он сделает это и для Хинаты с Кагеямой.

С этими мыслями он двинулся обратно в класс после посещения учительской. Асахи с Савамурой последовали его примеру. По пути Суга увидел Хинату. Она стояла в коридоре, все еще подавленная, и ему захотелось немедленно подбодрить ее. Их маленький белый вороненок не должен складывать крылья, ведь его полет, пожалуй, самый прекрасный… Но как бы Суга ни хотел этого, не стоило торопиться: сейчас Хината Шое, стоящая в другом конце коридора, — не десятый игрок волейбольного клуба, а одна из многочисленных учениц. Они не знакомы. Пока она в школьной форме, ему не стоило подходить. Хотя в тот момент это казалось глупой, ничего не значащей формальностью.

Приближаясь к ней, Суга боялся, что она может случайно выдать себя, вдруг Асахи и Дайичи ее узнают. Сколько же будет вопросов и разбирательств… Но Хината вдруг резко натянула школьную сумку на плечи и почти с остервенением рванула прочь. Суга был уверен — она направилась на площадку.

— О, Тсукишима… — вдруг сказал Асахи, заметив кохая. — Придешь сегодня на тренировку?

Сугавара и не заметил, что Тсукишима тоже был здесь. А впрочем, неудивительно, ведь все его внимание занимала Хината. Остальное вокруг не имело значения.